Самозванец

Дмитрий. Мой отец Иван не боялся брать в жены своих шлюх. Может, я тебя прощу и все равно женюсь.

Ксения. А если заупрямлюсь?

Дмитрий. Тогда я погляжу из окна, как тебя поведут на правеж. У меня есть один палач, он насилует баб, но сперва отрубает им руки, потом ноги, а туловища еще трепыхаются, пока он их насилует, ему это нравится, такой уж он уродился. Не упрямься, лапонька. Не хочу, чтобы ты умерла, не изведав любви.

Ксения. Либо возвышение до царского престола, либо пытка и позорная смерть. Государь, как может один человек делать два столь разных предположения?

Дмитрий. Нет, я сделал два столь разных предложения двум разным женщинам. Тебе решать, кто ты есть. Царь слово сдержит. Покорствуй мне и угождай, чтобы я тебя полюбил. А не хочешь покориться, тогда трепещи. В каждой невесте скрываются две невесты, и у каждой любви – два языка. Роскошная у тебя коса, ангел мой. Распусти ее.

Ксения. Извольте приказать.

Дмитрий. Приказываю.

Ксения. Повинуюсь. Не смотрите, пожалуйста.

Дмитрий. Но я как раз люблю смотреть. Это меня возбуждает. (Ксения расплетает косу. Дмитрий смотрит.)

Действие пятое

1

Дмитрий, Ксения

Дмитрий застегивает одежду. В углу Ксения с распущенными волосами, ее платье в беспорядке. Удар в колокол.

Дмитрий. Соборный колокол Кремля. С чего бы? Что это значит? (Колокольный звон.) Московские колокола. Трезвонят чуть ли не все разом. И звон такой пронзительный, враждебный, невыносимо громкий. Неужто это старые колокола моего города? (Зажимает уши.) Нет, они звонят не громче, чем всегда. Площадь молчит, и звон кажется громким. Шум прекратился. Твой отец справился с мятежом. Добрая работа, Шуйский. (Идет к двери.) Что там? Шум ушел с площади и пробился во дворец. Кольцо охранников прорвано, они уже бьются в моих покоях. Как же это вышло? Ведь Кремль неприступен.

Ксения. Не для стрельцов. Здесь они дома.

Дмитрий. Я удалил с трельцов из Кремля.

Ксения. Я дала им время вернуться.

Дмитрий. Где мой тесть, твой отец?

Шуйский в царских одеждах, Георгий, без глаза.