Самир 2. Изо льда в пламя

— Карам, — отвечает коротко, и чувствую кожей, на которой вдруг выступили «мурашки», что он смотрит на меня.

Сама не поворачиваюсь, всем своим видом показываю, что его присутствие меня никак не беспокоит, но руки ужасно дрожат.

— У меня есть небольшая просьба… — жду, что он сразу же ответит отказом и, возможно даже, грубо, но Самир молчит, видимо, в ожидании самой просьбы. — Меня может «выгуливать» кто-нибудь другой? Не беспокойся, сбегать я не планирую. Мне некуда идти.

Сабуров ставит чашку в посудомоечную машину, неспешно прохаживается вдоль стойки и приближается ко мне.

— А чем тебя не устраивает Карам? Он проявил неуважение? — он оказывается слишком близко, отчего я начинаю нервничать ещё сильнее. Что-то странное со мной происходит сегодня.

— Нет. Он вежлив и услужлив. Но я его терпеть не могу. Он предал меня. Если можно…

— Хорошо, я дам тебе другого охранника, — неожиданно легко соглашается Самир. — Но ты ведь знаешь, что он не предавал тебя? Он просто был верен мне. И будет, — добавляет зачем-то.

— Ладно, спасибо, — аппетит окончательно исчезает, и я, отложив ароматную булочку с маком на тарелку, встаю из-за стола. Пытаюсь обойти Сабурова, но тот преграждает мне путь.

— И всё?

— Что? — бормочу, блуждая взглядом где-то в районе его бороды.

— Это всё?

— Да, всё.

— И ты больше ничего не хочешь мне сказать?

— А должна что-то сказать? — набравшись смелости, всё-таки смотрю ему в глаза.

— То, что было вчера…

— Ничего не меняет для нас, я знаю, — перебиваю его и обхожу стороной. Ни к чему эти объяснения.

— Хорошего дня, Настя! — доносится до меня его голос, звучащий так, будто он мне всех мук ада желает.

— И тебе удачи! — отвечаю резко и захлопываю за собой дверь.

***

Мама смотрит на нас с дочкой с нежной улыбкой, по щеке стекает прозрачная слеза.

— Я так рада, что вы вернулись… Ты не представляешь, что я пережила тогда. Я так за вас испугалась. И до сих пор не понимаю, что тогда произошло. Ведь Денис выглядел таким влюблённым — и тут на тебе, маньяк.

— Мам, — вздыхаю, пропуская по телу дрожь. Одно упоминание адовой клетки, из которой я чудом спаслась, приводит в ужас. — Всё уже. Забудь. Он больше не появится в нашей жизни. Самир нас защитит.

При упоминании имени Сабурова мама недовольно поджимает губы.

— И что теперь будет, дочь? Ты снова с этим мужчиной? Будто ничего и не было? Вы ведь ещё до его исчезновения расстались, помнишь? Ты вся в слезах ко мне пришла. Беременную бросил… А теперь вдруг совесть взыграла? О дочери вспомнил?

— Не начинай, — обрываю её. — О дочери он и не забывал с тех пор, как узнал о ней. А я… В прошлом осталась, мам, — голос предательски дрожит, и мне не удаётся скрыть истинные эмоции. — Мы вчера поговорили об этом… Коротко. Он расставил все точки над «i» и объяснил мне, что я лишь мать его ребёнка. Не более. Так что, можешь, не переживать. У нас больше ничего не будет.

Она вздыхает, видимо, чувствуя мою боль, а я прячу слёзы, склонившись и целуя лобик Лизы.

— Может, оно и к лучшему, а, Свет? — начинает осторожно мама. — Ну что за будущее с таким мужчиной? Каждый день перестрелки, взрывы… А ты не одна теперь. Дочка вон какая хорошенькая. Отец, конечно, всегда хорошо. Но мама — лучше. Ты должна сейчас жить ради этой крохи. А мужчина… Знаешь, однажды ты встретишь своего человека.

«Нет уж. Достаточно мне мужчин», — подумала с грустью и вздрогнула от дверного звонка, который ни разу до этого не слышала. Самир всегда негромко стучит, чтобы не разбудить Лизу, а больше к нам никто и не приходит.

— Кто это? — нахмурилась мама, принимая из моих рук уснувшую Лизу.

— Сейчас посмотрю, возьми её.

Вышла в коридор, на цыпочках добежала до двери и включила видеокамеру домофона. Я всё ещё видела в ночных кошмарах Елисеева и то, как он душит меня, сжав горло своими холодными пальцами. На мгновение растерялась, увидев на дисплее Карама, а потом набрала комбинацию из нескольких цифр, открывая входную дверь.

— Здравствуй, Света, — Карам совсем не изменился, всё такой же серьёзный.

— Привет… Рада тебя видеть.

Он коротко улыбнулся, протянул мне несколько бумажных пакетов.

— Здесь одежда для ребёнка, Самир Камалович передал. Он сказал, что не сможет сегодня заехать.

Да уж… После моего вчерашнего «подката» — неудивительно.

— Хорошо, спасибо. Зайдёшь? Мы с мамой чай пьём… Давно не виделись, поболтали бы.

Карама я знала много лет, наверное, ещё с тех пор, как познакомилась с Самиром. Он всегда был молчалив и угрюм, и какое-то время я даже побаивалась его, но вскоре мы нашли общий язык и даже подружились. Насколько это, конечно, возможно с человеком, вроде Карама. Он не имел друзей и проводил свободное время в абсолютном одиночестве, вдали от всех. Иногда мы пересекались с ним в гостинице, обменивались несколькими фразами и парой улыбок. А потом всё случилось, как случилось…

— Если только ненадолго, — ответил после непродолжительной паузы и всё-таки шагнул внутрь.

ГЛАВА 16

— Простите, к Самиру Камаловичу нельзя сейчас! — из приёмной доносится испуганный голос секретаря, и тут же резкий ответ отца:

— Пошла вон! Я к сыну пришёл!