Сам

Действительно, Болт Бух Грей позвонил вечером, но отнюдь не для того, чтобы спросить, а для оповещения, что со всех континентов идут телеграммы протеста и что в стране кое-где вспыхивали митинги, клеймившие сексцерковь и правительство, однако он не то что не поколеблен, напротив, утвердился в замыслах и надеждах. Человечество настолько извратилось и сжилось со стихийно и сознательно ожидаемой гибелью, что отказывается спастись и готово для уничтожения Самии применить ядерное оружие. Он убежден, что и они, Курнопай и Фэйхоа, в настоящее время на стороне врагов его дела, и все-таки он будет рисковать существованием отечества, благодаря чему, в конечном счете, очнется и сохранится в усовершенствованном виде самоубийственно глупое, неподатливое человечество, испокон веку с беснованием воспринимающее социальное творчество, которое спасает, а не гробит. Кручинился великий искатель, выдумщик, обнаруживатель новых законов державного и глобального существования. Невзирая на это, Курнопай намеревался вмазать ему за скороспелое осуществление серьезных идей, каковое лишь способно порочить и как бы выступать со стороны дьявольских сил, но не сказал, потому что в это время услыхал горловое болт-бух-греевское рыдание.

44

После праздника Генофондизма маршал Данциг-Сикорский слег. Фэйхоа пыталась понаведать его, но он передал через Милягу, что скорей умрет, чем позволит себе взглянуть на нее. Она чистый человек, верный себе и заветам строгой морали, он — падшая скотинка. Пристрелить, выбросить стервятникам.

Курнопая маршал встретил как пострадавший пострадавшего. Раненные насилием и покорствованием, они долго сетовали на то, что словно передаются по наследству волевые до палачества методы государственных преобразований. Похоже, есть оккультный генетизм или духовно-демонический?

Встреча ухудшила состояние маршала, и Миляга посоветовал Курнопаю либо не навещать больного, либо говорить с ним о предметах отвлекающих. Хотя Курнопай стал говорить со стариком о реалиях, поддерживающих оптимистическое горение, Данциг-Сикорский все сильней впадал в саморазочарование и в неверие, что курс священного автократа сделает Самию обетованной страной, указывающей путь другим народам и землям. В день их последнего свидания, когда маршал, казалось, пошел на поправку, был весел и одет в летнюю парадную форму, он попросил Курнопая толкнуться к САМОМУ. Курнопай к этому времени вовсе не обнадеживался на счет САМОГО: передал страну на произвол судьбы, отсиживается где-то, равнодушный отступник, — но он, как ни морочило его желание ответить отказом, пообещал Данциг-Сикорскому толкнуться к САМОМУ, чему старикан обрадовался со смешливой детскостью в синеньких глазах и вручил Курнопаю ключ от арагонитового туннеля, ведущего к дворцу, откуда можно попасть к САМОМУ. Этот ключ-дубликат, не приводивший в движение систему электронной охраны, подарил ему под секретом на самый опасный случай Главправ Черный Лебедь. Ключ самого Черного Лебедя попал к Болт Бух Грею, который уверен, что другого такого ключа не было в стране и нет.

45

В полночь священный автократ объявил о трехдневном трауре по маршалу Данциг-Сикорскому, умершему от старости. Накануне похорон Болт Бух Грей присвоил ему, как одному из пионеров сексрелигии и генофондизма, новое посмертное звание «Спаситель нации». На поминках хмельной Миляга расчувствовался перед Фэйхоа от воспоминания, что он и Курнопай были приговорены к замурованию, да уцелели, благодаря доброму сердцу правителя, и возвысились до чрезвычайности. Не ища повода для нарушения державной тайны, шепнул ей на ухо, что маршал застрелился из-за самокритического надрыва. Фэйхоа испугалась, как бы Курнопай тоже не покончил с собой, и пригрозила Миляге, если не прикусит язык, рассказать священному автократу о навете на спасителя нации Данциг-Сикорского. Миляга раскаялся — сболтнул, так как выпил лишку. Фэйхоа не уберегла мужа от правды. Перед заседанием кабинета министров Болт Бух Грей попросил Курнопая к себе; с укоризной он выговорил ему за то, что его способность к мучительству сомнений начинает производить пагубное влияние на натуры, не склонные к рефлексии.

46