Сальватор. Том 2

– Ты с ума сошел, Камилл? – пронзительно расхохоталась креолка. – И ты полагаешь, я попадусь в эту грубую ловушку? Не ты ли клялся, что мы уедем через неделю?

– Богом клянусь, Долорес: через десять минут я буду у тебя.

– Я больше не верю в Бога, Камилл, а ты и вовсе никогда в Него не верил, – возразила креолка.

– Чего же вы хотите? – вмешалась мадемуазель де Вальженез.

Госпожа де Розан не удостоила ее ответом.

– Да замолчите вы, Сюзанна! – повторил Камилл.

Он повернулся к жене:

– Если ты не хочешь, чтобы я к тебе куда-нибудь зашел, чтобы объясниться, чего тебе в таком случае надо?

– Камилл! – молвила г-жа де Розан, с мрачной решимостью вынимая спрятанный на груди кинжал. – Я пришла сюда, чтобы убить тебя и эту женщину. Но после того, что я услышала из своей комнаты, мои намерения изменились.

Угрожающий тон, которым г-жа де Розан произнесла последние слова, ее суровый взгляд, хмурое выражение лица, сверкающие ненавистью глаза, судорожно зажатый в руке кинжал, наконец, сотрясавшая ее тихая ярость смутили любовников, и они непроизвольно схватились за руки.

Первой мыслью или, вернее, инстинктивным движением Сюзанны было броситься на г-жу де Розан и вырвать с помощью Камилла кинжал. Но Камилл ее удержал.

Видя же, что самые худшие его предположения оправдываются, Камилл соскользнул с постели и протянул руку, чтобы привести в исполнение план Сюзанны.

Но креолка остановила его взглядом.

– Не подходи, Камилл! – сказала она. – Не пытайся отнять у меня кинжал. Или, клянусь честью, я убью тебя, как гадину!

Камилл отпрянул, столько решимости было во взгляде г-жи де Розан.

– Прошу тебя, Долорес, выслушай меня! – сказал он.

– А-а, испугался! – усмехнулась мадемуазель де Вальженез.

– Еще раз прошу вас, Сюзанна: молчите! – строго проговорил американец. – Вы же видите, что мне необходимо поговорить с несчастной девочкой!

– Тебе ни к чему со мной говорить, Камилл, ведь я ничего не хочу слушать, – возразила г-жа де Розан.

– Чего же ты от меня требуешь, Долорес? – опустив голову, спросил Камилл. – Я готов сделать все, что пожелаешь.

– Трус! Трус! Трус! – глухо пробормотала Сюзанна.

Камилл не слышал или сделал вид, что не слышит ее слов, и повторил:

– Говори! Чего ты от меня требуешь?

– Я требую, – начала г-жа де Розан, убежденная в том, что наказание в ее руках, – чтобы ты долго и мучительно искупал свой грех.

– Я искуплю!.. – сказал Камилл.

– Да, да, – прошептала креолка. – Дольше, но раньше, чем ты думаешь.

– Начинаю прямо сейчас, Долорес: посмотри, я уже покраснел.

– Этого недостаточно, – покачала головой Долорес.

– Я знаю, что виноват, очень виноват. Я вся жизнь готов заглаживать свою вину.

– А я, Камилл? – усмехнулась Сюзанна. – Какое место в своем искуплении ты отводишь мне?

– Послушай, Долорес, не обращай внимания! – вскричал молодой человек. – Клянусь, что сделаю все от меня зависящее, чтобы ты забыла об этой минутной ошибке.

Но Долорес снова покачала головой.

– Этого недостаточно, – повторила она.

– Чего же ты хочешь?

– Сейчас скажу.

Госпожа де Розан на мгновение задумалась, потом продолжала:

– Я тебе сказала, Камилл, что все слышала из соседней комнаты.

– Продолжай!

– О! – пробормотала Сюзанна.

– Следовательно, тебе известно, – продолжала креолка, что я знаю все. Итак, Камилл, сам того не сознавая, не замечая, ты только и делал что говорил с этой женщиной обо мне, хотя предал меня ради нее.

– Верно! – вскричал Камилл, радуясь тому, что его жена слышала, как ссора разгорелась у него из-за нее с Сюзанной, – Видишь, Долорес, я всегда тебя любил!

Сюзанна издала нечто подобное на рычание.

– Говорить обо мне в такую минуту, – заметила Долорес, – значило признаваться в угрызениях совести.

– Это было воспоминание, больше чем воспоминание – крик души! – пролепетал Камилл.

– Ах, негодяй! – прошептала Сюзанна.

Камилл чуть заметно пожал плечами.

– Я действительно думаю, что это был крик души! – серьезно проговорила Долорес. – Ты меня любил, вспоминал обо мне, даже в присутствии той, ради которой меня предавал.

– Да, да, клянусь, я любил тебя! – выкрикнул Камилл.

– На сей раз можешь не клясться, – с горькой усмешкой разрешила креолка. – Ты говоришь правду, я знаю. И именно на твоей любви ко мне, которую ты так и не смог задушить, я и построю свою месть.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Камилл, снова почувствовав беспокойство, хотя он был далек от того, чтобы угадать истинные намерения жены.

– Твоя смерть, Камилл, явилась бы краткой и глупой местью. Нет, нет, я хочу, чтобы ты остался жив, но влачил остатки дней в мучениях, столь же ужасных, как твое преступление, и, чтобы моя месть неизгладимо и навсегда отпечаталась в твоей душе.

В это мгновение мадемуазель де Вальженез, поняв, какую месть замышляет г-жа де Розан, подняла голову, и в ее глазах, на губах, в лице мелькнула злорадная усмешка.

Но ни Камилл, ни его жена этого не заметили.