Сальватор

Они быстрым шагом прошли по аллее, в конце которой лежал труп графа. Увидев его распростертое на снегу тело, старик опустился на одно колено, приподнял уже закоченевшую голову, посмотрел на освещенное луной лицо трупа сверкавшими от ярости и ненависти глазами и сказал:

– Теперь ты только труп! Я не могу ни ударить тебя, ни плюнуть тебе в лицо! Ты ничего больше не чувствуешь! Я не смог отмстить тебе!

Затем, отпустив труп, он поднялся и посмотрел на Сальватора мокрыми от слез глазами.

– О! Несчастный! – сказал он. – Зачем вы убили его?!

– Пути Господни неисповедимы, – сурово произнес молодой человек.

Для бедного старика это было слишком большим испытанием. Он внезапно задрожал всем телом.

– Обопритесь на мою руку, господин маршал, – сказал Сальватор, приближаясь к нему.

– Да… да… – пробормотал господин де Ламот-Удан, который хотел что-то сказать, но смог произнести только какие-то нечленораздельные звуки.

Сальватор посмотрел на него и, увидев его бледное, покрывшееся холодным потом лицо, закрывшиеся глаза, побледневшие губы, взял его на руки, словно большого ребенка, и понес по аллее, в конце которой принцесса Регина, низко склонив голову и молитвенно сложив ладони, ждала, чем закончится эта грустная прогулка.

– Принцесса, – сказал ей Сальватор, – жизнь маршала в опасности. Ведите меня в его покои.

Они направились к павильону, в котором располагались покои маршала. Там Сальватор уложил потерявшего сознание маршала на канапе в его спальне.

Регина попыталась было привести его в чувство, но безуспешно.

Сальватор позвонил камердинеру, и тоже безрезультатно: как мы уже сказали, вся челядь отсыпалась после бессонной ночи.

– Пойду разбужу Нанон, – сказала принцесса.

– Пойдите вначале к себе, мадам, – сказал Сальватор, – и принесите что-нибудь вроде уксуса и солей.

Принцесса быстро ушла. Когда она вернулась, неся пузырьки, о которых попросил ее Сальватор, то увидела, что тот разговаривает с маршалом, которого молодому человеку удалось привести в сознание с помощью растираний.

– Входите, – тихо произнес господин Ламот-Удан, увидев принцессу, – и простите меня за грубость. Я жестоко обошелся с вами недавно. Простите же меня за это, дитя мое! И поцелуйте меня!

– Отец! – забывшись, воскликнула принцесса Регина. – Я всю жизнь буду стараться заставить вас забыть все ваши печали.

– В таком случае твоя жизнь была бы очень непродолжительной, бедное дитя. Не надо ориентироваться на мою жизнь, – сказал старик, качая головой. – Ты прекрасно видишь, что жить мне осталось всего несколько часов.

– Не говорите так, отец! – воскликнула молодая женщина.

Сальватор посмотрел на нее взглядом, говорившим: «Оставьте всякие надежды».

Регина задрожала и опустила голову для того, чтобы скрыть накатившие слезы.

Старик сделал Сальватору знак приблизиться, поскольку глаза его начали плохо видеть.

– Подайте мне все необходимое для письма, – сказал он едва слышно.

Молодой человек пододвинул к нему столик, достал стопку листов бумаги и, обмакнув перо, протянул его маршалу.

Прежде чем начать писать, господин де Ламон-Удан повернулся к принцессе и, посмотрев на нее с бесконечной нежностью, произнес по-отцовски нежно:

– Дитя мое, ты, конечно, любишь этого молодого человека, которому пытался устроить ловушку господин Рапт?

– Да, – зардевшись, ответила сквозь слезы принцесса.

– Прими же благословение старика. И будь счастлива, дочка!

Затем, повернувшись к Сальватору, протянул ему руку:

– Вы рисковали жизнью для того, чтобы спасти жизнь вашего друга… Вы достойный сын своего отца. Примите благодарность честного человека!

Тут лицо маршала стало красным, глаза его налились кровью.

– Скорее, скорее, – сказал он, – давайте же бумагу!

Сальватор показал на столик.

Господин де Ламот-Удан подошел к столику и написал довольно твердой для его состояния рукой следующие строки:

«Прошу никого не винить в смерти графа Рапта. Сегодня в десять часов вечера я убил его в моем саду, наказав за оскорбление, которого не мог вынести.

Подпись: Маршал де Ламот-Удан».

Казалось, что смерть только и ждала, пока этот честный человек совершит свой последний благородный поступок, чтобы потом забрать маршала себе.

И едва маршал поставил свою подпись под тем, что написал, как он вдруг выпрямился, словно внутри его сработала пружина, испустил страшный крик, последний крик агонии, и тяжело рухнул на канапе, сраженный апоплексическим ударом…

На следующий день во всех официальных газетах появились статьи, в которых сообщалось, что горе, перенесенное маршалом в связи с потерей супруги, свело его о могилу.

Их похоронили в один день, на одном кладбище и положили в один склеп!..

Что же касается графа Рапта, то во исполнение просьбы маршала де Ламот-Удана к королю, которая была приложена к его завещанию, тело его было доставлено в Венгрию и предано земле в его родной деревушке Рапт, чье имя он носил.