Салават Юлаев

- Пусти, пусти, батыр... Ой, горе мое! - забормотала девушка, отрезвев. - Как тебя звать - Абдулка? Пусти, Абдулка...

- Меня зовут Салават, я полковник царя Петра, - отвечал он. - Едем со мной.

- Куда я поеду?.. Ты меня завезешь да бросишь.

- Зачем бросать?! Айда со мной...

- А ты холостой, полковник?

- Зачем? Одна жена есть дома, в деревне.

- Есть?!

- Одна только...

Она зарыдала, дрожа всем телом.

- Чего ты?.. Едем со мной. Еще жена будешь!

- Уйди, погубитель! - возмущенно, в слезах, шептала она.

- Хто тебя губитил?.. Я не сказал - холостой.

- Уйди! - крикнула она. - Пусти меня... Тятька узнает - убьет! - Она соскользнула с сеновала и скрылась в снежной мути.

Салават очнулся уже на рассвете от громкого стука в ворота. Он затаился.

- Кто та-ам?! Кто та-ам?! - кричала Оксана.

Потом услышал он мужские голоса во дворе, о чем-то спорили, что-то кричали в избе.

Салават держал оружие наготове, ожидая, что вот придут и сюда, к месту его ночлега.

Он слышал, как кузнец вывел пару своих лошадей и запрягал их в сани. К отцу подошла Оксана.

- Куды ж тебя, тятя? - спросила она.

- Вишь, куды-то с обозом, а может, в Уфу, - сказал он. - Да ты, Аксютка, не бойся. Избу запри, поживи у крестной, покуда вернусь.

- Неужто тебя на войну?! - спросила она со слезами.

- Какой уж я воин! Отпустят... Небось все деревни кругом обобрали, то им и обоз большой нужен.

- Эй, хозяин, ты скоро? - крикнул мужской голос откуда-то от ворот.

- Как споро, так скоро! - ворчливо отозвался кузнец.

- Давай шевели-ись! - скомандовал тот же голос.

И Салават услыхал, как кузнец понукал лошадей.

Это был провиантский отряд, наехавший из Уфы.

Возле самой Уфы уже начали появляться летучие отряды башкир, восставших помещичьих крестьян, беглых с заводов работных людей и беглых солдат. В Уфе что ни день ожидали появления больших полчищ мятежников, готовились к отражению приступов и долгой осаде.

В ожидании осады и высылали из города фурьеров с сильными отрядами солдат для реквизиции провианта по деревням и сельским базарам. Уфимское начальство рассчитывало сделать большие запасы в городе, на случай осады.

В эту ночь из Табынского городка собрали с подводами всех обывателей, велели запрячь всех обывательских лошадей, у кого было по две и по три коровы, тем оставили лишь по одной, остальных привязали к саням и погнали по Белой вверх - по направлению к Уфе.

- Вылазь, что ли, царский полковник! Воин отважный, вылазь! - услыхал Салават злой и крикливый голос Оксаны.

- Ушли? - тихо спросил он.

- Ушли, выходи, - сказала она.

- И тятька ушел? - спросил он, спускаясь по лестнице.

- И тятька ушел, и коней уведи и корову... А что же ты, царский полковник, не приказал им отставить? Где же твой приказ? Ишь, ружья-то сколь при тебе. Другой бы стыдился сидеть, когда народ обижают, а ты, знать, не знаешь стыда! Эх ты! Тебе только девичье счастье губить - то твоя царская служба!..

- Ксанка, послушай, - сказал Салават.

- А что тебя слушать, - со злыми слезами перебила она. - Что мне слушать?! Хлеб, скотину позабирали, сани, коней и самих-то погнали невесть куда!.. Что же твой царь не вступился? Полковник?! А где же солдаты твои?

- Моя лошадь цел? - спросил Салават, который всегда неправильно говорил по-русски, когда бывал в раздражении или досаде.

- Твоя цел! - передразнила Оксана. - Лошадь твою сберегла и тебя самого сберегла, а вот батюшку своего сберечи не сумела. Что там с ним подеют?..

- Ладно болтать! Где мой лошадь? - оборвал ее Салават.

- Ух, и-ирод! Все твой где, где тво-ой! Возьми, там стоят, где поставил, да чтобы и духом твоим не смердело тут, нехристь проклятый!..

- Ксанка, Ксанка, зачем ругаешь?.. - взволнованно пробормотал Салават.

Он понимал ее злость и обиду, но утешать у него не было времени. Он отвязал одну из своих лошадей, сбереженных лишь потому, что они были поставлены сзади кузни и их не видали солдаты.

- Возьми другой лошадь себе! - крикнул он девушке и, не взглянув ей в лицо, вылетел за ворота.

По свежему снегу только в одну сторону, вверх по Идели*, лежала дорога, по которой солдаты погнали обоз.

______________

* Словом Идель как именем собственным - Река - башкиры называют Ак-Идель - реку Белую.

Салават пустился по ней же, поспешая к родным местам.

На пути лежало большое село Камышлы, где съезжался богатый базар. Невдалеке от него Салават встретил скачущих от базара людей. У них на санях были рыба, баранина, сено, и все возы, словно без клади, рысью мчались с базара.

- Что случилось? Куда вы? - спросил Салават у встречных.

- Солдаты там все забирают! - крикнули на ходу хозяева возов.

Салават лишь на миг задержался и вдруг подхлестнул коня и смело пустился к селу...

Все село Камышлы стонало. Кричали мужчины и женщины, лаяли и завывали собаки, ревел выгоняемый из дворов крупный и мелкий скот. Солдаты вязали возы с тушами мяса, отгоняли живой скот, оцепляли возы с сеном.

Владельцы отобранного провианта и фуража, плача в голос, молили офицера отдать деньги. Но он вместо денег строчил расписки, положив бумагу на спину услужливого солдатика...

Сидя верхом, Салават видел всю площадь и что творится на ней.