Салават Юлаев

- За вашу добрую торговлю, за прибытки! - приветствовал хозяин, стукаясь кружкой. Он разгорелся. Новые сказочные земли манили его. Осетры, белорыбица, птицы ростом с барана, золотые пески - все эти богатства кружили его голову, но ему нужна была уверенность, основанная на точном расчете. Ну, скажем, хотя ты, купец, доведешь нас до тех привольных краев, куда Петербурх не достанет. Да людей-то, подумай, ведь цело казацкое войско - не шутка!.. Нас ведь целое племя!

- Не шутка! - согласился с ним гость.

- Ведь деньги нужны, - продолжал хозяин умета, откладывая на пальцах, на хлеб, на пропитанье, избы ставить, на порох, свинец, на то да на се - на всякое Дело.

- Невеликое дело деньги! - небрежно махнул рукой Емельян, словно владел несметной силы богатством. - Было бы войсковое согласье, а деньги найдутся!

Хозяин умета качнул головой.

- Нет, ты постой, - упрямо сказал он. - Ведь на экое дело деньги-то нужны большие, еремина курица... Войсковое согласие будет, а де-еньги...

Но Емельян вдохновился. Его уже было не удержать. Море было ему по колено.

- Да что за большие?! - ответил он, убежденный и сам в этот миг, что деньги откуда-нибудь да возьмутся. - Ну, скажем, так: для начала сыскать тысяч двести деньгами? Найдем! На Тереке хлебных товаров да всяких других еще на семьдесят тысяч лежит, а как избы поставим да пашню вздымем, так сразу... - Емельян перешел на едва слышный шепот: - Турецкий паша обещает взаймы милиён... Конечно, за рост он, нехристь, сдерет...

Хозяин глядел обалдело на гостя, который ворочал такими деньгами. Наконец он не выдержал и при последних словах Емельяна вскочил со скамьи и начал креститься.

- Еремина курица!.. Боже помилуй!.. Да господи!.. Да отколь же такие-то деньги? Да кто же ты таков?.. Ведь такие-то деньги... - растерянно бормотал хозяин. Он схватил Емельяна за руку и, весь трепеща, зашептал: - Ты скажи, ты скажи, ваша милость, не в шутку мне молвил? Да господи боже! Да как тому быть?!

Емельян посмотрел ему прямо в глаза и таинственно усмехнулся.

- А так вот и быть! - значительно сказал он. - Да ты не страшись, казак, - начал он, но в этот миг застучали в двери.

- Окаянная девка, пришла не ко времю! - выбранился хозяин и выскочил в сени.

Пугачев остался один.

- Оробела Еремина Курица от милиёна, - презрительно усмехнулся он. "Да кто же ты таков?!" - передразнил он растерянного казака. - А вдруг да я сам государь!.. - Емельян прислушался, словно ждал царского голоса из глубины своего существа. И, не дождавшись, печально махнул рукою. - Куды-ы! Нелегко на себя такое-то имя принять. Здоровенный ведь нужен хребет, чтобы такое взвалить да нести.

Будто примериваясь к этой тяжести, Емельян встал со скамьи.

- И плечи надо во какие! Осанку! Царский взгляд!..

Хозяин вошел в этот миг назад в избу и замер у порога.

Прежнего купца как не бывало в избе. Вместо него у стола стоял человек величавого вида. Повелительность, воля и сила словно бы излучались изо всего его существа: гордо откинутая голова, орлиные сверкающие глаза, могучие плечи и властная стать.

- Сударь, да кто же ты подлинно?.. - робко пробормотал хозяин. - Коль не во гнев тебе... помыслить - и то ведь страшно...

И Пугачев почувствовал, что "чудо" свершилось: сказочный призрак царя-правдолюбца, созданный в сердце народа, явился его глазам и в одно мгновение облекся во плоть его самого.

- Что? Признаешь? - грозно спросил он хозяина. - А?! Признаешь?! Ну! Спро-ша-ю!..

И тот растерялся.

- Да как тому... господи... как тому быть?! Ведь писали... писали ведь, - едва слышным шепотом залепетал уметчик, - что государь... что, царство вам небесное, изволили...

Хозяин, весь дрожа, в волнении крестился мелким, частым крестом.

- Что ты врешь, дурак! Да как ты смеешь?.. Пьян ты, что ли?! - грянул грозный голос над растерявшимся от страха казаком.

Тот рухнул на колени.

- Простите, государь-надежа! Ваше величество, смилуйся, прости дурака! - молил он со слезами, захлебываясь от восторга. - Ведь глазам-то легко ли поверить!.. За что же мне радость такая, что вот у меня же в дому... Ах ты, господи!..

Но тяжелая рука Емельяна легла на его плечо.

- Ты, казак, не шуми, - остановил Пугачев излияния хозяина, - не спеши, поразмысли, со стариками совет поведи казацким урядом. Может, яицкие ваши устрашатся петербурхских "напастей", не посмеют принять своего государя. Я тогда дальше пойду простым человеком - солдатом, купцом али попом. Сколь образов я уж сменил за эти года! - душевно и с грустью говорил Емельян, сам уже веря всему, что сходило с его языка. - Наша царская вотчина - вся мать-Россия. Доберусь и до верных подданных наших: кто помнит добро да святую присягу, тот нас примет...

- Да что вы! Что вы! Ваше величество! Мы сколько лет уж вас ждали... Да как же нам не принять! - проникновенно, со слезами умиления на глазах уверял хозяин. - Что ты! Смилуйся! Куда тебе дальше идти! Не скрой от нас лик свой! Нешто мы позабыли присягу?!