Салават Юлаев

- Жалую вас бородой и крестом, хлебом и солью, водами и землями, и лесами, и рублями, и вольной волей, и всех вас жалую добром супостатов-помещиков и бояр; головы им рубите, вешайте, не щадя, будь то воевода или поп, капитан или полковник, если вам, слугам моим, противность окажут. Еще жалую... - громко читал на площади бородатый казак с глазами острыми, как стрелы.

Народ кричал "ура".

Михельсон так и не понял, по какой дороге ушел от него Пугачев. Разведка со всех сторон приносила ему разноречивые сведения о местопребывании самозванца. Прикинув в уме, Михельсон решил, что вернее всего ожидать прибытия пугачевских сил под Уфу. Когда они скопятся там, то возле Уфы и решил Михельсон дать им большое сражение и со своими командами поспешно двинулся под Уфу, чтобы опередить пугачевцев. Он подошел к Уфе и с радостью убедился в том, что повстанцев под крепостью еще нет. Совместно с гарнизоном Уфы Михельсон приготовился к отпору повстанцам. Они не шли. Он выслал разъезды по всем дорогам, но разведка нигде но нашла и признака крупных сил. Пугачевская армия словно растаяла.

Михельсон растерялся.

А в это время Белобородов, собрав людей с Нязе-Петровского и Саткинских заводов, явился вдруг на реке Сылве, направляясь на соединение с Пугачевым к Осе. Из Кунгура вышла ему навстречу войсковая команда, но смелым ударом Белобородов загнал ее обратно в Кунгурскую крепость в подошел под Осу, где уже находился Пугачев.

Салават получил в Бирской крепости приказ Пугачева также идти под Осу.

Через день молодой бригадир нагонял Пугачева. Опьяненный успехом, он ехал впереди пятитысячной толпы, вопреки приказам пограбившей жителей и жаждавшей новых битв и новой поживы.

За это время сам Пугачев захватил заводы Шермятинский и Уинский с медными рудниками. Рабочие присоединились к повстанцам. Русские и башкиры из окружных сел тоже встречали Пугачева как избавителя от барских и чиновничьих поборов. Пугачев недаром избрал эту дорогу. Меньше всего его ждали здесь. Здесь совсем не было войск, и все население выходило к нему с хлебом-солью. Пугачев захватил Красногорскую крепость.

Единственной опорой правительства в этом краю оставалась крепость Оса.

Пугачев и Белобородов уже готовились к приступу, когда прибыл к ним на подмогу Салават с пятью пушками и пятью тысячами повстанцев.

- Быть тебе, бригадир, генералом, - сказал Пугачев, здороваясь с Салаватом. - Смотри, до Казани дойдешь - и станешь.

К вечеру Пугачев приказал начать штурм Осы.

Крепость состояла из деревянного замка с башнями, окруженного стенами с навесами и бойницами. Несколько перебежчиков сообщили, что в гарнизоне крепости тысяча человек с лишним да двадцать пушек.

Пугачев повел наступление разом со всех сторон. Осажденные горожане первый натиск встретили картечью - это было в обычае. Рассеянные повстанцы ринулись дальше, оставив позади убитых и раненых. Из бойниц в стенах застрекотали выстрелы, безумолчные, назойливые и верные; несмотря на них, толпы пугачевцев докатились, как шквал, до стен. Сверху по навесам на них черным ливнем хлынула горячая смола. Она попадала на лица, на руки, на головы, текла по бородам, промасливая одежду, Струилась по спинам, заливалась за кольчуги, жгла, палила, а когда обваренные падали, из бойниц верными, неспешными выстрелами их добивали на земле; когда они бежали, их догоняли редкие стремительные взвизги картечи.

Салават разъезжал под самой стеной. Пули гудели вокруг него, но, ударяясь в кольчугу, в ней застревали. На голове его под шапкой вместо тюбетейки был железный шлем, и пробившие шапку пули, ударяя в шлем его, обессиленные железом, тоже не приносили вреда.

Салават сам руководил битвой, собирал расстроенные отряды и вновь их направлял на стены крепости. Он сам доводил их до самых стен и вновь под ливнем смолы и под грохотом рушащихся сверху бревен спешил туда, где обессилевали воины. Крик его, пронзительный и воинственный, покрывал самый гул выстрелов и бодрил нападавших.

- Вперед! - кричал он, скача вместе с убегавшими. - Стой, стой! Куда? Становись!

Построив отряд, он торопился к другой расстроенной и отбитой кучке людей.

Выстрелы осажденных выхватывали в это время из первой толпы несколько человек, толпа шарахалась назад. Тогда Салават вновь скакал к ней, соединял две-три растерянные сотни и возобновлял приступ. Айтуган был тут же, и вдруг дрогнул его алай и побежал. Салават пытался преградить путь этим десяткам бегущих людей. Айтуган схватил за узду его жеребца и повлек за собой. Салават нагайкой хлестнул по лицу Айтугана. Айтуган выпустил поводья. Салават еще раз ударил его вдоль спины.

- Собирай свой алай! - громко приказал Салават, выхватывая из-за пояса пистолет.

Айтуган тоже схватился за пистолет, но сукмар Кинзи обрушился ему на спину, и Айтуган упал.

Салават бросился вдогонку отряду Айтугана, но в то же время почувствовал боль в ноге.

"Ранен", - мелькнула мысль, однако он перегнал бегущих и стал удерживать их.

Было поздно. Измученные воины отступали со всех сторон. Салават махнул рукой и медленно под выстрелами поехал прочь.