Салават Юлаев

Прилившая кровь обожгла уши и щеки Салавата. Он вспомнил, как в первой беседе с царем обещал ему верность башкир, говоря, что среди них не бывает изменников, хвалясь бесстрашием и бескорыстием своего народа.

Измена родила измену. От их измены царь изменил себе...

Салават, видевший, как изгоняли русских с Симского завода, не мог не понять, что попытка согнать с земли, разрушить и сжечь села и распалить вражду между русскими и башкирами угодит только их врагам.

Нет, не подкуп несбыточным и бесчестным посулом, вырванным у царя, когда ему было так плохо, - есть другой путь к сердцам отставших от бунта башкир: надо возвысить их души презрением к измене и трусости, опалить их щеки стыдом за малодушие и увлечь за собой песней, напомнив им святые слова пророка...

Салават заглянул в свое сердце. Абдрахман опустил взор. Нет, он был там, он должен был там остаться, но больше он не корил ничем... Салават встал, вынул из шкатулки, захваченной в доме красноуфимского воеводы, курай, сел снова на подушку, поднес уже к губам курай, но снова опустил руку - он был взволнован так, что чужая музыка не могла его успокоить. Нужна была не песня без слов, а настоящая, своя, живая песня.

Он запел:

Так говорил пророк,

Слушайте, так говорил:

- Трижды обманувшего тебя

Не слушай врага.

В час, когда милость предложит,

Отвергни гордо...

Пусть меч его острием проникнет

К горлу, панцирем не закрытому.

Не слушай врага, дарующего милость,

Даже тогда не слушай,

Когда дар его равен жизни...

К вечеру Белобородов сказал Салавату, что приказ о выступлении не может быть отдан, пока не известно с какой стороны стоят вражеские войска. Нужно было разведать врага, но не просто разведать, как делалось это высылкой разъезда в десяток всадников. Враг был со всех сторон. Ограничиться перестрелкой разъезда - это значило ничего не узнать. Нет, нужно было ввязаться в серьезный бой и в смертельной схватке заставить врага точно раскрыть, где находятся его главные силы. Надо было отправить в разведку человек пятьсот с опытным командиром.

И Салават решил сам выйти в эту разведку.

Он переправился через Ай и пустился на ближайшую переправу через Юрузень, держа путь к родному селению, как вдруг перед самым рассветом из горной лощины ринулись на него в атаку гусары. Всадники сшиблись в рубке.

Как барсы, бесстрашно рвались в бой башкиры. В огнестрельном бою у гусар был перевес над башкирами, но в рукопашной схватке отборный алай Салавата не уступал им. Рубка саблями, стремительные удары пик, наносимые насмерть с конского разбега, поражали гусар.

Молодой капитан Карташевский, командовавший авангардом Михельсона, был выслан за тем же, за чем Салават: его задачею было обнаружить сосредоточение главных сил Пугачева. И Салават старался изобразить, что он-то и есть эта самая "главная" сила.

Сломленные башкирами в рукопашной схватке, гусары начали отступать.

В их смятых и поредевших рядах раздалась ружейная пальба. Запоздало ударили барабаны и заиграла труба...

Салават понял, что выстрелы, как и весь этот шум, направлены не к обороне, а чтобы подать весть своим о том, что отряд погибает. Это был зов о помощи к самому Михельсону. Отступить, оставить врага недобитым? А вдруг обман? Вдруг поблизости и нет никого, кто может прийти к ним на помощь?.. И снова призвал Салават своих воинов к схватке. Не выпускать врага, не дать ему отойти, чтобы он не имел перевеса в огненном бое, - добить в рукопашном бою.

Под новым натиском Салавата гусары кинулись уходить по лощине. Башкиры пустились за ними в угон, как вдруг с высоты небольшого увала затрещали ружейные выстрелы. Наперерез Салавату бежала пехота - это на помощь погибавшему авангарду подоспел Михельсон.

Башкиры узнали его силуэт, во мгле рассвета обрисовавшийся на вершине холма.

Его имя пролетело среди башкир, и самое имя его уже заставило дрогнуть сердца...

Салават его тоже узнал. Отборные лучники, собранные Салаватом в особый отряд, остановились и выпустили полсотни стрел в направлении смелого всадника.

Все видали, как он не спеша повернул своего коня и, спокойно съехав с пригорка, скрылся в кустах...

Грохотнула пушка с той стороны, где все видели Михельсона.

Салават понимал, что опасность растет с каждым мгновением, и, не поворачивая назад, словно продолжая преследование уходящих гусар, он повел свой отряд в лощину, чтобы скрыться меж гор, уйти по долинам ручьев и речушек, сбить со следа врага... Главная задача была исполнена Салаватом: он знал теперь, где находится Михельсон и с какой стороны ожидать наступления на Киш.

Хозяева гор, знавшие с детства каждый ручей и тропу, башкиры сбили врага со своих следов. Михельсон потерял Салавата из виду на несколько долгих, важных для Пугачева часов...

В шатре Пугачева сошелся военный совет. Кроме военной коллегии, были тут Белобородов и Салават.

Уроженец Кунгурского уезда, знавший Урал, изъездивший дороги и тропы его как купец и как воин, Белобородов чертил на белой кошме углем, взятым из костра, карту Урала: крепости, реки, ущелья, заводы...