Салават Юлаев

Когда после крепкого безмятежного сна они снова проснулись, занималась уже вечерняя заря. С пением кружились жуки. Орлята спали, прижавшись друг к дружке.

- После батырского барана я выспался, как батыр! - сказал Хамит.

- Эх, если бы от него и вправду стать батыром! - мечтательно протянул Кинзя. - Настоящим батыром, про которого поют песни.

- Да я и сейчас сложил про тебя песню! - сказал Салават.

Чувствуя за словами друга какой-то подвох и насмешку, Кинзя промолчал, но Хамит настойчиво попросил:

- Спой, Салават! Какую ты песню сложил про Кинзю?

Салават не сложил еще никакой песни, однако настоящий певец не должен отмалчиваться, если у него просят песню. В прошлом году на праздник к шайтан-кудейцам приходил из Китайского юрта певец Керим. Он сказал Салавату, что у настоящего певца песни хранятся в сердце, как стрелы в колчане, чтобы в любой миг можно было достать нужную.

Стремясь не ударить лицом в грязь перед товарищами, Салават не заставил себя упрашивать в запел:

Кинзя висел вверх ногами,

С сука его сняли мы сами.

Наш Кинзя великий подвиг совершил:

Он летучего барана застрелил!..

- Спасибо, Салават. Пусть про тебя всю жизнь складывают такие песни, с обидой сказал толстяк.

- Я пошутил, Кинзя! - воскликнул Салават. - Этой песни больше от меня никто не услышит, а когда ты станешь батыром, я сложу про тебя самые лучшие песни. Их все будут петь!..

Горная тишина умиротворяла. После сна не хотелось двигаться, и ребята, валяясь в траве, наслаждались покоем и болтовней. На западе подымалась темно-синяя гора облаков.

- Нарс! - указал на запад Салават. - Гора Нарс. До нее может доехать только самый смелый. А я доеду!

- И я доеду! - задорно выкрикнул Хамит. - А ну, кто скорей! - Он первым вскочил и принялся тормошить Кинзю.

- Ах ты, мышонок такой! До Нарса доскачешь! - навалившись всей тяжестью на Хамита, ворчал Кинзя. - Вот я тебя задавлю, ты и до дому не доберешься!..

- Салават! Стащи с меня этот бурдюк! - со смехом кричал Хамит.

Разыскав коней, мирно пасшихся неподалеку, мальчики быстро помчались к дому.

Подъезжая к родной кочевке, они подхватили вновь сложенную Салаватом песню:

Над скалами ветер веет,

Никто на них влезть не смеет,

Там гнездятся только хищные орлы,

Там детей выводят грозные орлы.

Ребятишки с кочевья выбежали навстречу и восторженно завизжали:

- Салават орлов убил! Салават орлов везет!

Старшина Юлай показался из коша. Он весело улыбнулся юным удальцам, везущим, как знамя юности, добычу своей охоты.

ГЛАВА ВТОРАЯ

- Есть ураза, есть большой байрам, есть малый байрам*, и на каждую неделю есть своя пятница{65} - вот данные аллахом дни!

______________

* Ураза, байрам - названия мусульманских праздников.

Каждый праздник знает свое начало, и каждый праздник свят от аллаха.

Что есть сабантуи? Такого праздника не давал аллах. Какое начало его? Этот праздник не знает святого начала.

Что есть свадьба плуга? Живое живет родами, и множится, и умирает. Но кто видал брачующимися железо и камень? Разве мертвое, созданное человеком, может плодиться?

Масалян, только язычники, нечистые, не знающие аллаха, в безумии своем возмечтали о браке сабана с землею.

Идола создали они себе из земли, которая сама создана аллахом, и по единому слову его распадется в прах.

Жягани, масалян*, правоверные, не празднуйте нечистого праздника!

______________

* Жягани, масалян - арабские слова "итак", "например", которые муллы любят повторять, показывая свою ученость.

Так поутру говорил мулла Сакья собравшимся к празднику башкирам Шайтан-Кудейского юрта. Мужчины толпою слушали его, и те, кто стояли впереди, опускали глаза и молчали, а те, кто были позади, дальше от муллы, усмехались; когда же мулла обращал свое лицо на одного из стоящих, замеченный им тотчас кивал головой и бормотал: "Шулай, шулай!"

Мулла окончил поучение, отъехал в свой кош, и все разошлись.

Старшина Юлай подошел к кружку детворы, сидевшей невдалеке от его коша.

- Я завтра яйцо понесу зубами и не выроню. Сегодня целые сто шагов пронес! - говорил один из мальчиков.

- Я тоже понесу!

- Ахметка вас всех победит, он ложку не выронит. У него зубы такие крепкие, что он самые толстые бараньи мослы разгрызает! - поддразнил ребят сидевший тут же Салават, который строгал и отглаживал стрелу.

- Никто никого не победит, - сказал Юлай детям. - Мулла Сакья не велит сабантуй играть. Говорит: аллах запретил, большой грех будет...

- Вот старый ишак! - брякнул, не подумавши, Салават, и тут же крепкие пальцы отца словно капканом сжали ему кончик уха. - Атам, я не буду! закричал мальчик. - Правда, не буду! Ухо не виновато - язык!

- А ты знаешь, что русские начальники делают с такими языками? - строго спросил отец. - Не знаешь? Постой, как отрежут - узнаешь!

Юлай отпустил ухо. Салават, как ни в чем не бывало, принялся вновь за стрелу.

- Время придет, мы русским начальникам вырежем языки! - буркнул он.

- Ну, ну! - сурово и угрожающе цыкнул Юлай. - Потрещи мне, сорока!

Старшина пошел в кош.