Салават Юлаев

Хамит раскопал не меньше двухсот муравейников, руки его распухли от муравьиных укусов, а "муравьиное масло", по поверью - чудесное средство разбогатеть, скрытое на самом дне некоторых муравейников, все никак не давалось...

Хамит был щупленький, с острыми скулами, узенькими колючими глазами, юркий и ловкий. Он и по возрасту был моложе своих товарищей, а дружбой с ними двоими он был обязан тому, что был сыном лучника, делавшего превосходные луки и верные стрелы. Одет он был небогато и рядом с товарищами выглядел оборванцем: ведь Салават был сыном старшины, а Кинзя сыном муллы сыновьями самых знатных людей.

- А если бы ты нашел муравьиное масло, то что бы сделал? - спросил Салават Хамита.

- Купил бы новые красные сапоги, малахай и белый бешмет, купил бы седло с серебряными стременами, отцу купил бы у русских в Муратовке новый топор и хороший стальной нож, тетке платье, сестре купил бы в приданое алмизю из одних золотых и еще... зарезал бы жирного жеребенка и накормил бы всех мясом.

- А еще?

- А еще я отцу поставил бы кош из нового войлока и купил бы четыре подушки, четыре кошмы, четыре одеяла...

- А еще? - подзадорил и Кинзя.

- А еще я купил бы... - Хамит задумался. - Да ну вас совсем! Вот пристали! - воскликнул он. - Как найду, так увидите сами... А ты бы что сделал? - спросил он Кинзю.

- Я бы купил себе сто табунов лошадей, сто тысяч овец, три красивых жены, семь бочек меда, триста кошей - на целый юрт, построил бы сто мечетей, завел бы себе десять шуб - три на соболях, три на белках, три на лисицах, три на горностаях...

- Двенадцать! - воскликнул Салават.

- Что двенадцать?

- Ты сказал десять шуб, а сам насчитал уже двенадцать. Прибавь три медвежьих - будет пятнадцать, потом три хорьковых - восемнадцать, три рысьих...

- Дурак! - перебил Кинзя. - А ты бы что сделал?

- Нет, ты скажи, как бы ты стал носить двадцать одну шубу?! Эх, мулла Кинзя, тебе надо бы было еще караван верблюдов, чтобы возить за тобою шубы.

- Первым верблюдом я взял бы тебя... А ты нам скажи, ты бы что сделал, если бы нашел?

- Я бы... - Салават призадумался. - Я бы купил нам всем троим по арабскому скакуну, брату Сулейману я подарил бы булатный кинжал, брату Ракаю - самый лучший челн и рыбацкие сети. Кинзе подарил бы двадцать пять шуб, тебе, Хамит, я купил бы крепкие штаны, новые сапоги, шапку с бархатным верхом, отцу подарил бы десять халатов, ружье, как у русских солдат на заводах, кош из верблюжьей шерсти, матери - одеяло из лебяжьего пуха и десять подушек, себе самому я...

- Тише! - предостерег Хамит.

Они добрались как раз до подножия скалы, у которой в расселине жили выслеженные ими орлы. Дальше ехать было уже некуда. Мальчики отпустили лошадей и, связавшись между собою веревками, стали карабкаться вверх: маленький, ловкий и юркий Хамит впереди, за ним Кинзя, а самый сильный из них - Салават - позади всех, чтобы удержать, если кто-нибудь из них поскользнется. Они карабкались молча, цепляясь за выступы камня, за скрюченные крепкие корни горных кустарников, за их колючие ветви. Путь был не легок, но вот наконец они добрались до узенькой плоской площадки, которая находилась как раз над расселиной скалы, где было гнездо орлов. Чтобы добраться до самого гнезда, отсюда надо было спускаться к нему на веревках. Ребята бросили жребий. Кинзе досталось остаться тут, наверху, чтобы следить за возвращением орлов, а Салавату с Хамитом - спускаться в гнездо.

Они опоясались веревками и скрылись внизу под скалой, за камнями. Только веревки, которые были привязаны к одинокой горной сосне, росшей у самой вершины, чуть шевелясь, подавали Кинзе знак, что товарищи осторожно спускаются.

Кинзя остался один. Необъятная ширь открывалась вокруг. Небо было сверкающе-голубое. Солнце взошло как-то незаметно и теперь уже начинало палить. Высокие хребты окружающих гор лежали внизу, как будто какие-то мирные громадные звери спали в зеленых просторах степей... Вон та гора зовется Медведь. И в самом деле, она так похожа на медведя, который роется в муравейнике, уткнувшись носом в самую землю, или лакомится черникой. А дальше Змея-гора - ишь как вьется ее хребет!.. Озера и реки лежат как на ладони. Табуны похожи на стаи каких-то букашек... Кинзя все это видел сотни раз и каждый раз был готов заново удивляться на этот необычайный мир, который становился таким маленьким, если глядеть на него с горной вершины.

Но сегодня некогда было любоваться этим странным, забавным миром. Кинзя остался охранять безопасность друзей. Веревки больше уже не шевелились. Кинзя приготовил лук и стрелу, лег на живот и заглянул со скалы вниз.

Ему было видно расселину, где находилось гнездо.

Салават уже достиг гнезда и почти висел на веревке, только одной ногой упираясь в выступ.

Если упасть - разобьешься, но веревка крепкая, она выдержит даже самого толстого батыра.

Хамит еще медлил, держась за куст можжевеля, и не решался повиснуть.

Кинзя услыхал, как из гнезда закричал птенец. Хамит заторопился, скользнул и повис, его веревка повернулась два раза, раскручиваясь. Салават помог другу укрепиться на высоте гнезда.