Сакральный путь-Выбор сделан

— Что это? — я взяла ее в руки, с любопытством рассматривая.

— Не знаю! Думал твое, ты же здесь хозяйничаешь! — ответил папа с интересом осматривая новый предмет.

Открыв коробочку, я увидела необычную золотую заколку и нерешительно начала крутить ее в руках.

— Это кажется, называется фибулой — проговорил папа. Я подняла глаза на него. Видимо он понял, что я не в теме, поэтому он продолжил:

— Древнерусское украшение. Изначально ее использовали как булавку — фиксировали предметы одежды, накидки на плечах. Позже их стали носить в качестве украшений знатные дамы.

— Какая крутая находка к завтрашнему балу! Спасибо, папа, — я поцеловала его в щеку.

— А я что? Я просто поднял! — заулыбался папа. — Все, солнышко, я пойду.

Спустившись в свою комнату, я осторожно поставила шкатулку себе на тумбочку. На миг представила себя в новом образе — завтра я буду великолепна. Я не знала, чем себя занять, решила вернуться на чердак и доделать давно начатое. Наконец, справившись с чердачной пылью, (не отвлекаясь на новые находки) я решила тоже отдохнуть. Теперь лучше всего мне отдыхалось в обнимку с дневником. Поскольку сны были такими же изматывающими, что и прежде, я не видела никакого смысла в перчатках. Усевшись поудобней на кровать, взяла в руки дневник и продолжила чтение. Мне не терпелось узнать, что будет дальше с Николь.

«Сегодня наше имение почтил наставник Николаса — Владимир, но брата на тот момент не оказалось дома. Чтоб скрасить его ожидание, маменька попросили меня сыграть на клавикордах и отказывать ей я не смела. Но решила, что для меня появилась отличная возможность узнать о цели его визита. Спрашивать сразу было неловко, поэтому я решила сначала помузицировать. Вскоре в комнату зашел папенька, испортив весь мой план. Он, подбодрил меня кивком головы и присел к гостю. Я заиграла чуть тише, чтоб расслышать, о чем они говорят. Разговор шел, разумеется, о Николасе. Как оказалось, он добился особого расположение магистра и его посвятили вкруг к нему приближенных. Отец за все годы службы не добился такого почета, а он за столь короткий срок, подозрительно… небось, подольстился к ним…

Его новый чин совершенно не трогал отца, ему об этом и так было известно. Его больше интересовало, что смог узнать Владимир. Из их разговора мне стало ясно, что Владимир в ложе работает в архиве. Он говорил, что он искал, внимательно искал, но не нашел. Отец не выдержал и вскрикнул: «Не может быть, что нет никакой информации! Она прогнала священника, не став ему исповедоваться, и позвала меня. На смертном одре Мария молила меня о прощении. Говоря при этом, что правды я не смог бы вынести. Не верь никому в ложе — тебя там ждет обман!

Если бы ты не был ее братом, доверять тебе столь важный вопрос я бы не стал! Я думал и для тебя он значим!»

На что Владимир ответил: «Ферранте, естественно мне это важно! Просто уверен ли ты, что она не была в бреду?» Отец отрицательно покачал головой. Я наблюдала за ними, глядя в отражение стекла серванта. У обоих был обеспокоенный вид.

«В любом случае, в архиве сведений о моей сестре нет», — добавил Владимир.