Читаем Сад утрат и надежд полностью

Далбитти стоял в дворике перед их квартирой, крутил в руках шляпу, а Пертви злился и орал на него. У него был плохой день. У него часто бывали плохие дни. Мэри видела, что Далбитти пытался уговорить ее брата, а его глаза постоянно устремлялись на нее с ужасом и отчаянием.

Она успела забыть, как ей приятно видеть его длинное харизматичное лицо и темные ласковые глаза. Как он кривит губы. Какие у него быстрые, решительные движения, но при этом он всегда спокойный и собранный – полная противоположность ее бедному брату.

– Вот моя визитная карточка, – сказал Далбитти, озабоченно нахмурив свое доброе лицо, когда Пертви повернулся и направился к их двери. – Пожалуйста, дорогая Мэри – мисс Дайзарт, напишите мне, если ситуация станет тяжелой. Знайте, что вы не одиноки, у вас есть друзья, хоть я не могу помочь бедному парню так, как мне бы хотелось – понимаете… – Он умолк и заглянул ей в глаза.

Их руки соприкоснулись, и он крепко сжал ее пальцы. Мэри задохнулась от волнения, у нее закружилась голова, и она закрыла глаза.

– Вы еще вернетесь сюда? – спросила она.

– Мэри, мисс Дайзарт, боюсь, что нет. Не скоро. Я нужен в другом месте.

– Жалко, мне бы хотелось, чтобы вы вернулись. – Она заставила себя сказать эти слова, самые смелые в ее жизни. Но он просто открыл тяжелую деревянную дверь и, не глядя на Мэри, вышел на улицу.

– Грязная собака, этот Далбитти, ходит тут, вынюхивает, – заорал Пертви, когда она вошла в комнату. Он рухнул в кресло с подголовником. – Теперь у него больше денег, чем мозгов, с тех пор как он победил в конкурсе. Строит дома для отвратительных эстетов и им подобных в графствах вокруг Лондона. Забыл, что такое искусство, страдания, борьба… – Он встал, зашаркал из комнаты, накинув на плечи одеяло, и до следующего дня не выходил из своей спальни.

– Далбитти сказал что-то странное про Пертви, когда приезжал к нам. Может, он все преувеличил, а? Я не совсем поняла, что он имел в виду, а после этого они с Недом заперлись в комнате и о чем-то говорили. Мне тревожно за тебя. – Она повернула к Мэри свое милое личико и подвинулась ближе к ней. Они снова были вдвоем, как когда-то. В сумрачной маленькой комнатке все затихло, звучал лишь ее голос. – Как он относится к тебе? Не обижает?

– Он мой брат, он не должен меня обижать. – Мэри печально улыбнулась. – Однако… ох, милая Лидди, как мне…

Лидди побледнела.

– Что бы ни было, я все пойму.

Мэри была счастлива, что рядом с ней снова была любимая сестра.

– Ох, Лидди, у него черно на сердце, милая моя. Раньше я даже не подозревала об этом, пока не начала вести хозяйство в его доме.

Лидди откинула прядь волос с лица сестры и серьезно сказала:

– Он что – все-таки обижал тебя?

Мэри поставила чашку.

– Обижал? Да, тысячу раз, по-всякому, но он не понимал этого. Ведь как мы росли втроем, Лидди, и я каждый раз стараюсь простить его, когда он тратит деньги на абсент, а не на хозяйство – не ужасайся. – Она радовалась, что может выговориться, и даже дрожала от облегчения. – Если бы я даже владела французским, мне все равно не с кем поделиться этим, ведь я никого не знаю. Я его бессловесная сестра, которая ведет его хозяйство и пускает к нему людей, с которыми он общается. Что это за люди, Лидди! – Она понимала, что лучше бы этого не говорить, но не могла скрыть всю правду от нее или от Неда, потому что знала, что Далбитти все равно расскажет им что-то из этого в свой следующий приезд. А еще она больше не могла носить это все в себе. – Воры, пьяницы, грязные оборванцы и девицы, к которым я не могу чувствовать симпатию, хотя кого-то из них мне жалко.

– Девицы откуда? – спросила Лидди, мало что понимая.

– Ой, дорогая моя. Они, как бы это сказать, не очень порядочные и, знаешь, такие юные. Иногда – вообще-то, он не разрешает мне оставаться дома, когда развлекается, но часто я невольно слышу или вижу. Ведь наши комнаты очень небольшие.

Лидди покачала головой, кудри, обрамлявшие ее лицо, сердито закачались.

– А как там с его живописью? Он пишет Неду и Далбитти, что у него полно заказов! Он писал портрет дочери дирижера Парижской оперы!

– Да, писал и, пьяный, пытался ее поцеловать. Тогда ее отец рассказал всем, что он непорядочный человек. – Мэри прикусила губу. – Это было так некстати, потому что портрет был почти готов, остались лишь мелочи, и он получился очень хорошо – Пертви хороший художник, Лидди, не такой, как Нед, но он прекрасно чувствует лица. А он не смог продержаться лишних пять минут и дождаться, когда картину повесят в салоне. – Она печально опустила глаза на свои пальцы. – Раньше мне казалось, что ему просто не хватает удачи и он из-за этого пьет. Но теперь я засомневалась. По-моему, у него травмирована душа, и это уже не поправить. Он больше нас с тобой тосковал по маме. Он часто вспоминает ее. Ведь он был ее первенцем.

– Да… – Лидди немного помолчала, прижав к губам ладонь. – Ох, дорогая моя. Все это ужасно. Как же вы живете?

Перейти на страницу:

Все книги серии Хроники семьи от Хэрриет Эванс

Лето бабочек
Лето бабочек

Давно забытый король даровал своей возлюбленной огромный замок, Кипсейк, и уехал, чтобы никогда не вернуться. Несмотря на чудесных бабочек, обитающих в саду, Кипсейк стал ее проклятием. Ведь королева умирала от тоски и одиночества внутри огромного каменного монстра. Она замуровала себя в старой часовне, не сумев вынести разлуки с любимым.Такую сказку Нина Парр читала в детстве. Из-за бабочек погиб ее собственный отец, знаменитый энтомолог. Она никогда не видела его до того, как он воскрес, оказавшись на пороге ее дома. До того, как оказалось, что старая сказка вовсе не выдумка.«Лето бабочек» – история рода, история женщин, переживших войну и насилие, женщин, которым пришлось бороться за свою любовь. И каждой из них предстоит вернуться в замок, скрытый от посторонних глаз, затерявшийся в лесах старого графства. Они вернутся, чтобы узнать всю правду о себе. И тогда начнется главное лето в их жизни – лето бабочек.

Хэрриет Эванс

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература

Похожие книги