– Ты перекладываешь с себя вину на нее. – Лидди смотрела в окно на сад и думала, что теперь с ним делать. Может, кто-нибудь просто сожжет его, снесет целиком и начнет все с начала.
– Я не перекладываю. Я говорю то, что случилось. Конечно, я виновата. – Ее голос звучал уныло. – О господи, Лидди. Что я наделала. Что я наделала.
Галвестон написал Неду, его письмо пришло до вести о смерти Элайзы. В первый день перед зданием галереи выстроилась длинная очередь. Еще через день пришли уже тысячи. И все ради его картины. Лидди хотелось поехать в Лондон и разрезать картину на куски, чтобы больше никогда ее не видеть.
И внезапно ей вспомнилась Брайант.
– Я только попросила тебя не отпускать их далеко от дома, – напомнила она и вцепилась пальцами в бюро, опасаясь выйти из себя и взорваться. – Я хотела, чтобы они были в безопасности. Чтобы никто… никакие злые колдуньи не добрались до них… – Она замолчала.
– От кого в безопасности, Лидди? – Темные глаза Мэри казались огромными на ее белом лице. – Они всегда были в безопасности, милая… – Она тряхнула головой, и слезы брызнули в разные стороны. – Это невезение, ужасное невезение, а не месть. Не мог никто…
Лидди скрипнула зубами:
– Брайант знала, что Ханна больна. Она посадила ее на поезд. Купила ей билет. Ты знала об этом? Мистер Тукер сказал мне об этом. Она прислала ее сюда, чтобы она убила моих детей.
– Лидди, неужели ты веришь…
– Мэри, тут речь даже не идет о том, верю я или нет. Это правда.
Лидди уже поняла: когда отправилась со своей милой, пухленькой, веселой маленькой дочкой в Лондон, чтобы повидать дом, повидать Брайант, она разозлила старую ведьму и сама устроила ловушку себе и своей маленькой птичке.
– Не пытайся ничего мне объяснять. Ты предала меня. Я не спрашиваю, что ты тут делала. Я не спрашиваю, почему тут был Далбитти. – Ее нижняя губа загнулась за зубы. Лидди наклонилась вперед, уронила голову между коленей и завыла, как дикий зверь. Ей было плевать, что Мэри смотрела на нее.
Мэри встала на колени рядом с креслом. У нее текла кровь из прокушенной губы.
– Лидди, милая. Не прогоняй меня. Позволь мне остаться. Позволь мне помочь тебе.
Лидди отодвинула кресло и встала, отвернувшись от сада. Она слышала, как наверху плакал Джон и звал ее, но не могла пойти и утешить его.
– Ты мне не сестра. Больше у меня нет сестры.
Месяцы шли за месяцем и превращались в годы; Лидди старалась не думать о Мэри и Далбитти. Дом стал ее миром, а мир уменьшился в размерах и включал теперь дом, Джона, ее дорогого мальчика, и могилу ее маленькой дочки, похороненной с веточками и листочками в волосах.
Часть третья
Глава 25