Сад принцессы Сульдрун

– Я хочу всегда ездить с вами и с Друном в этом фургоне – всегда!

Шимрод вздохнул:

– Не забывай, что мир меняется, люди стареют – мы не можем вечно странствовать в фургоне.

– Тогда я хочу навсегда остаться с вами и с Друном, пусть без фургона!

– Будущее нам не подвластно, – вмешался Родион. – Если тебя так привлекает вечность в компании друзей, я могу прикончить вас троих сию минуту и похоронить под вашим фургоном.

Глинет отрицательно покачала головой:

– Но вы мне можете помочь. Мои коты часто не слушаются и пропускают команды мимо ушей. Если бы я могла с ними говорить, они не смогли бы притворяться, что меня не понимают. Кроме того, я хотела бы разговаривать с лошадьми и птицами и со всеми живыми существами, даже с деревьями и цветами, даже с насекомыми!

Король Родион крякнул:

– Деревья и цветы, даже если разговаривают, не понимают членораздельную речь. Они только обмениваются вздохами. Разговоры насекомых напугали бы тебя до смерти, и тебе всю жизнь снились бы кошмары.

– Но с птицами, со зверями я могу говорить?

– Возьми свинцовую пряжку с моей шляпы. Это амулет – носи его на шее, и ты сможешь беседовать с животными и птицами. Предупреждаю, однако: не ожидай от них глубоких откровений; птицы и звери, как правило, глуповаты.

– Почихунчик и Пачкуля достаточно сообразительны, – возразила Глинет. – Я уверена, что разговоры с ними доставят мне удовольствие.

– Что ж, вот и все! – сказал пузатый король Родион. Он вынул зеленую шляпу из пальцев Глинет и, опасливо поглядывая на Шимрода, нахлобучил ее на голову: – Дело в шляпе! Опять смертные меня надули, но в этот раз мне было почти приятно удовлетворить вашу прихоть. Тробиус, возвращайся на Придурковатую поляну, а я пойду домой, в Тлеющую Сень.

Король Тробиус поднял руку:

– Одно последнее замечание. Возможно, мне удастся в какой-то степени возместить ущерб, нанесенный заклятием. Несколько месяцев тому назад в Щекотную обитель явился молодой рыцарь; он потребовал, чтобы мы сообщили ему все, что знаем о его сыне Друне. Мы обменялись дарами: он передал мне драгоценный камень редчайшего смодрового оттенка, а я отдал ему непогрешимый компас, постоянно указывающий направление, в котором находится сэр Друн. Он еще тебя не нашел? Значит, что-то его задержало. Может быть, он даже погиб – решительность его намерения тебя найти не вызывала сомнений.

Друн с волнением спросил:

– Как его звали?

– Твой отец – принц Эйлас, наследник трона в Тройсинете. Мне пора! – Фигура Тробиуса поблекла и всколыхнулась, как отражение в воде, потревоженное ветром, и внезапно исчезла. Откуда-то издалека, будто принесенное откликом эхо, донеслось последнее слово: – Прощайте!

Король Родион, собиравшийся уже обойти фургон и удалиться, задержался и развернулся на тощих длинных ногах:

– Хотел бы обратить внимание Глинет еще на одно обстоятельство. Амулет с моей шляпы – моя личная печать. Никакие полулюди – ни эльфы, ни феи, ни тролли, ни даже тролли-двойники – не могут нанести ущерб владельцу печати. Остерегайся, однако, призраков и ослоголовых оборотней, серокожих и белокожих огров, а также болотных тварей!

Родион скрылся за углом фургона. Шимрод, Глинет и Друн последовали за ним, но короля эльфов и фей след простыл.

Глинет подошла к корзине с котами, стоявшей на козлах фургона, и всплеснула руками: Пачкуля умудрился откинуть крышку и уже собирался удрать.

– Пачкуля, это просто безобразие! – воскликнула Глинет. – Ты знаешь, что должен сидеть в корзине!

– В ней душно и жарко, – возразил Пачкуля. – Предпочитаю находиться на свежем воздухе. Кроме того, я хотел бы взглянуть, что делается на крыше фургона.

– Все это замечательно, но теперь тебе придется танцевать и развлекать публику – а публика, кстати, восхищается вашими трюками.

– Если хождение на задних лапах их настолько восхищает, пусть восхищаются самими собой! Почихунчик придерживается того же мнения. Мы кривляемся только для того, чтобы доставить удовольствие тебе.

– Это очень любезно с вашей стороны, особенно учитывая тот факт, что я наливаю вам самое свежее молоко и кормлю вас самой свежей рыбой. Упрямым и непослушным котам придется пробавляться хлебом и водой.

Почихунчик, внимательно шевеливший ушами сидя в корзине, немедленно отреагировал:

– Не беспокойся! Если нужно танцевать, мы станцуем. Хотя, провалиться мне на этом месте, не понимаю, зачем это нужно. Мне плевать с высокой башни на зевак, теряющих время, чтобы на нас поглазеть.

Солнце скрывалось в полосе тяжелых туч на горизонте; последние лучи озарили вечернее небо, и на выгон у деревни Ставные Сети спустилась ночная тьма. Десятки небольших костров искрились и полыхали под порывами прохладного влажного ветра; лоточники, купцы и лавочники сгорбились над горячими мисками и котелками, с опаской поглядывая на небо, угрожавшее промочить ливнем все их товары.

Шимрод, Глинет и Друн сидели вокруг костра у фургона и ждали, пока сварится суп. Все молчали, погруженные в свои мысли. Тишину нарушил Шимрод:

– Мы провели интересный день, нечего сказать.