Сад принцессы Сульдрун

– Испугался? – Карфилиот задумался. – Не стал бы это так называть. То, что случилось сегодня, несомненно, тревожит и огорчает. Особенно огорчает потеря моих лучших бойцов.

– Мне приходилось слышать о сомнительных достоинствах твоих бойцов.

Карфилиот улыбнулся:

– Чего ты хочешь? Повсюду мятежи, набеги. Каждый считает своим долгом сопротивляться власти. Разве ты не предпочитаешь мир и покой?

– Предпочитаю – в качестве абстрактного идеала.

– Мне нужна твоя помощь.

Меланкте удивленно рассмеялась:

– У меня нет ни малейшего желания тебе помогать. Однажды я это сделала – и до сих пор жалею.

– Неужели? Моя благодарность должна была рассеять любые сомнения. В конце концов, мы с тобой одной крови.

Меланкте отвернулась к морской лазури:

– Ты – это ты, а я – это я.

– Значит, ты мне не поможешь?

– Могу дать тебе совет, если ты согласишься ему последовать.

– По меньшей мере я тебя выслушаю.

– Изменись – полностью и бесповоротно.

Карфилиот ответил вежливым вопросительным жестом:

– С тем же успехом ты могла бы сказать «выверни себя наизнанку».

– Именно так. – Эти два слова Меланкте произнесла с фаталистической отчетливостью.

Карфилиот поморщился:

– Ты настолько меня ненавидишь?

Меланкте смерила его взглядом с головы до ног:

– Иногда мне трудно разобраться в своих чувствах. Ты вызываешь у меня любопытство, тебя невозможно игнорировать. Возможно, это своего рода самолюбование. Если бы я была мужчиной, я могла бы стать такой, как ты.

– Верно. Мы единосущны.

Меланкте покачала головой:

– Я не заразилась. Ты вдохнул зеленый дым.

– Но ты его попробовала.

– Я его выплюнула.

– И все же тебе известен его аромат.

– И это позволяет мне видеть тебя насквозь.

– То, что ты видишь, явно не вызывает у тебя восхищения.

Меланкте молча смотрела в морские просторы.

Карфилиот подошел к ней и облокотился рядом на балюстраду:

– Разве то, что я в опасности, ничего для тебя не значит? Половина моей элитной роты погибла. Я больше не доверяю своим чарам.

– У тебя нет никаких чар.

Карфилиот пропустил ее слова мимо ушей:

– Мои враги сговорились и замышляют ужасную месть. Сегодня они могли меня убить, но вместо этого пытались захватить живьем.

– Посоветуйся со своим дражайшим Тамурелло; может быть, у него возникнут какие-нибудь опасения по поводу судьбы фаворита.

Карфилиот горько рассмеялся:

– Я не уверен даже в сочувствии Тамурелло. В любом случае его щедрость отличается умеренностью – ее можно было бы даже назвать сдержанной скупостью.

– Тогда найди более расточительного покровителя. Как тебе нравится король Казмир?

– У нас мало общих интересов.

– Тогда тебе придется положиться на Тамурелло, при всех его недостатках.

Покосившись на Меланкте, Карфилиот изучил ее деликатный профиль:

– Разве Тамурелло никогда не оказывал тебе внимания?

– Как иначе? Но я оказалась ему не по карману.

– Какую цену ты запросила?

– Он должен был расплатиться жизнью.

– Это непомерная цена. Чего бы ты попросила у меня?

Меланкте подняла брови, губы ее насмешливо покривились:

– О, тебе пришлось бы поступиться многим.

– В том числе моей жизнью?

– Мы обсуждаем бессмысленный вопрос. Кроме того, этот разговор меня раздражает. – Она повернулась, чтобы уйти. – Я собираюсь вернуться к себе.

– И что же мне делать?

– Делай что хочешь. Поспи на солнышке, если тебе так угодно. Или возвращайся в Тинцин-Фюраль.

– Для существа, более близкого, чем сестра, ты положительно ядовита, – с укором сказал Карфилиот.

– Ты ошибаешься – мне абсолютно все равно.

– В таком случае, если я могу делать что хочу, я воспользуюсь твоим гостеприимством.

Задумчиво поджав губы, Меланкте зашла во дворец; Карфилиот последовал за ней. Они задержались в вестибюле – круглом помещении, украшенном лазуритом, розовым мрамором и золотом; на мраморном полу лежал бледно-голубой ковер. Меланкте позвала мажордома:

– Проведите Фода в его комнату и позаботьтесь о том, чтобы у него было все, что потребуется.

Карфилиот выкупался и некоторое время отдыхал. Сумерки сгущались над океаном; в комнате становилось темно.

Герцог оделся во все черное. В вестибюле ему повстречался мажордом:

– Леди Меланкте еще не вышла. Если вам угодно, вы могли бы подождать ее в малой гостиной.

Карфилиот уселся в гостиной; ему подали бокал пунцового вина с привкусом меда, сосновой хвои и граната.

Прошло полчаса. Серебристокожая служанка принесла поднос со сладостями, каковые Карфилиот попробовал без энтузиазма.

Через десять минут, поставив бокал на стол и подняв глаза, он обнаружил стоящую перед ним Меланкте. На ней было длинное черное платье без рукавов, самого простого покроя. У нее на шее, на узкой черной ленте, висел неограненный черный опал. Контраст с черным придавал ее бледной коже и большим глазам видимость уязвимости к наслаждению и боли – видимость, способную возбудить любого, кто пожелал бы причинить ей боль, наслаждение или и то и другое.

Помолчав, она присела рядом с Карфилиотом и взяла с подноса бокал вина. Карфилиот ждал, но она ничего не говорила. Наконец он спросил:

– Ты хорошо отдохнула после полудня?

– Ни о каком отдыхе не было речи. Я выполняла кое-какие экзерсисы.

– Неужели? С какой целью?