Сад Иеронима Босха

У вас была первая любовь, я уверен. Вы влюбились в девочку с параллели в пятом классе. Она была высокая и красивая, и вы дарили ей всякие мелочи и бросали многозначительные взгляды в надежде на то, что она обо всём догадается и сама сделает первый шаг. Но она не догадывалась. А вы сохли по ней, и ничего не могли ей сказать. Это была ваша первая детская любовь. Потом, позже, когда вам стукнуло семнадцать, вы влюбились снова. Уже «по-взрослому». Она казалась вам совершенством, вы любовались ею издалека, вы нерешительно пригласили её в кино и снова бросали многозначительные взгляды, и она была прекрасна. На неё вы смотрели уже как на женщину, и к вашей любви уже было примешано желание. Как у вас с ней сложилось — я не знаю. Возможно, вы сошлись. А может быть, так и остались порознь.

С тех пор у вас было несколько романов, несколько девушек. Кого-то вы даже любили. С кем-то у вас были близкие отношения, с кем-то вы просто погуляли по улицам. И вдруг вы встретили девушку, которая стала для вас всем. Это третий уровень любви, третья стадия. Когда вы доходите до неё, вы начинаете думать о браке.

В первую очередь вы страшно боитесь, что с ней у вас не получится. Я имею в виду секс. Вы можете спать с десятком женщин, которых не любите, они будут делать вам минет, и вы перепробуете кучу сексуальных поз. А тут — в первый раз с Ней (это пишется с большой буквы, да) вы, как дурак, переволнуетесь, и у вас ничего не получится. И всё — вам будет стыдно даже говорить с ней. Вся идиллия пойдёт прахом. То есть я не утверждаю, что так и будет. Я говорю, что такое может случиться. Что так иногда бывает. Тут роль женщины важнее мужской. Потому что у женщины «получается» всегда. Она не всегда хочет, ей не всегда нравится, но может она почти в любой момент, исключая отдельные периоды биологических циклов.

Джереми повезло. Он не сразу догадался, что в его жизни Уна должна писаться с большой буквы. Он просто трахнул её, как трахал всех своих шлюх. А наутро понял, что произошло. То есть нет, что вы, он не понял. Скорее почувствовал, что нечто изменилось, вот и всё. Когда Уна ушла, он просто смотрел в потолок и думал о том, что сегодняшний день начался лучше, чем все остальные.

* * *

Кстати, я забыл сказать, что у Джереми не было той самой первой любви. Он редко бывал в школе, а о девочках думал только как об объектах возбуждения. Он мастурбировал в сарае, представляя себе то Салли Трескотт, то Минди Монтова, то Джейн Суэйн. Ни одна из них никогда бы ему не дала, потому что он был грязным и тупым. Бивис и Баттхед в одном лице. Джереми Л. Смит, ваш Мессия.

Поэтому Уна стала для него всем. Она стала его первой, второй и третьей любовью, квинтэссенцией всего того, что он не получил в юности.

Для Уны всё выглядит совсем иначе. Я уже говорил о её детстве. О том, что официально называется её детством. О том, чего у неё не было. Я не хочу повторять это. Пролистайте назад и перечитайте. Может, вы пропустили этот отрывок, как и многие другие.

Вам кажется, что я слишком многословен? Жизнь человека — это роман. Жизнь Мессии — это многотомный роман. Я сокращаю его до минимума. Я не перепечатываю учебник по смитологии. Не пишу огромных глав о происхождении и графической ценности элсмита. Я краток. Вы и представить себе не можете, насколько я сейчас краток. Я почти не отвлекаюсь на мелочи.

Как ни странно, Уна знала, что такое любовь. Любовь к ней. Нет, что вы, сама она, как и Джереми, никого не любила. Чувствовала симпатию, приязнь, но не любовь. У неё был клиент, Джанбаттисто Кандильера. Черноволосый, с широким лицом и густыми бровями. Он снял её на улице и привёл к себе домой. Он попросил её изображать его возлюбленную, его даму. Они пили шампанское, ели устриц, а потом занимались сексом на огромной кровати. С утра она хотела уйти, но он не отпустил. Он заплатил ей за весь день и принёс кофе в постель. Они провели вместе целый день в его роскошной квартире, и он относился к ней так, будто она и в самом деле была его возлюбленной.

Через две недели он повторил это. Ещё через неделю — снова повторил. Они разговаривали, они смотрели кино.

А потом Джеральдина, такая же проститутка с улицы, рассказала Уне о Джанбаттисто. Точно так же он приглашал к себе многих женщин. Регулярно. Но только Уну — одну-единственную — он звал к себе неоднократно. Он каждый раз привозил новую шлюху. Он провёл таким образом много дней — со всеми проститутками Рима, наверное.

Потом он пригласил Уну в четвёртый раз, на два дня. Она отказалась брать с него деньги. Он был редким клиентом, который относился к ней как к женщине, а не помойному ведру для собственной спермы. Но она не влюбилась в него. Потому что любовь не зависит от денег, галантности, красоты или чего-то подобного. Любовь приходит спонтанно, просто так, и её мишенью может стать любой.