Сабриэль

Сабриэль расслабилась, на миг к ней словно вернулась былая беспечность: все тревоги, что ждали в будущем и остались в прошлом, ненадолго развеялись, пока она завороженно любовалась прозрачной сине-зеленой водой. Здесь не ощущалось присутствия мертвых, не приходилось постоянно думать про бессчетные двери в Смерть. В море растворялась даже магия Хартии. На несколько минут Сабриэль напрочь позабыла про Оселка с Моггетом. Даже образ отца изгладился из памяти. Остались только оттенки моря и прохладная вода под рукой.

– Скоро мы увидим город, – нарушил молчание Оселок, вторгаясь в ее грезы. – Если, конечно, башни еще стоят.

Сабриэль задумчиво кивнула и медленно вытащила руку из воды, словно расставаясь с дорогим другом.

– Тебе, должно быть, сейчас нелегко, – сказала она, разговаривая больше сама с собой и не ожидая ответа. – Двести лет минуло, королевство постепенно пришло в упадок, пока ты спал.

– По правде сказать, мне в это не верилось, пока я своими глазами не увидел Нестоув, а потом башни Жерла Белис, – отозвался Оселок. – А теперь мне страшно… страшно за великий город, который, как мне казалось, будет стоять всегда неизменным.

– Плохо у тебя с воображением, – строго упрекнул Моггет. – Не умеешь ты предвидеть будущее. Это недостаток. Роковой недостаток.

– Моггет! – разозлилась Сабриэль. Они только разговорились, а этот кот взял и все испортил. – Зачем ты грубишь Оселку?

Моггет зашипел, шерсть на его загривке поднялась дыбом.

– Я не грублю, я называю вещи своими именами, – фыркнул он, с подчеркнутым презрением разворачиваясь к ним спиной. – И он это заслужил.

– Да сколько можно-то? – в сердцах воскликнула Сабриэль. – Оселок, что такое знает Моггет, чего не знаю я?

Оселок молчал, крепко вцепившись в руль: даже костяшки пальцев побелели. Глаза его были устремлены вдаль, к горизонту, словно он уже видел башни Белизаэра.

– Тебе же придется рассказать мне все, рано или поздно, – не отступалась Сабриэль. В голосе ее зазвучали интонации старосты. – Не верю, что все так плохо!

Оселок облизнул губы, замялся и наконец выговорил:

– С моей стороны это была просто глупость, но никак не злой умысел, миледи. Две сотни лет назад, когда правила последняя королева… я думаю… я знаю, что отчасти несу ответственность за то, что нынче королевство гибнет, а королевский род прервался.

– Что?! – воскликнула Сабриэль. – Как такое может быть?

– Это правда, – с горечью продолжал Оселок. Руки его так дрожали, что руль дергался туда-сюда и лодка шла сумасшедшими зигзагами. – Было вот что… ну, то есть…

Он помолчал, набрал в грудь побольше воздуху, выпрямился и продолжил – точно докладывал старшему офицеру:

– Не знаю, много ли я сумею рассказать вам, потому что тут вовлечены Великие Хартии. С чего начать? С королевы, наверное. У нее было четверо детей. В детстве я дружил с ее старшим сыном, Рогиром. В наших играх он всегда верховодил. Он все придумывал – а мы ему подчинялись. Позже, когда мы подросли, идеи его становились все более странными, все более неприятными. Мы отдалились друг от друга. Я поступил в стражу, он предался собственным увлечениям. Теперь-то я понимаю, что увлечения эти наверняка включали в себя Свободную магию и некромантию, но тогда я об этом не подозревал. И напрасно… но он был ужасно скрытным и подолгу где-то разъезжал.

Ближе к концу… ну то есть за несколько месяцев до того, как все случилось… В общем, Рогир отсутствовал вот уже несколько лет. И тут он приехал, как раз накануне празднества Зимнего Солнцестояния. Я ему очень обрадовался: теперь он больше походил на того Рогира, которого я знавал ребенком. Он утратил интерес к разным нездоровым странностям, что так влекли его прежде. Мы снова проводили вместе много времени: охотились с соколами, скакали верхом, пили, танцевали.

И вот однажды вечером – одним холодным, морозным вечером, на закате, – я стоял на страже у покоев королевы и ее фрейлин. Они играли в кранак. К королеве явился Рогир и попросил ее спуститься вместе с ним вниз, туда, где стоят Великие Камни… ух ты, я могу об этом говорить!

– Да, – вклинился Моггет. Вид у него был усталый: ни дать ни взять бездомный кот, которому перепадают сплошь пинки и колотушки. – Море на какое-то время все смывает дочиста. Мы действительно можем поговорить о Великих Хартиях, по крайней мере недолго. А я и позабыл, что так бывает.

– Продолжай! – взволнованно воскликнула Сабриэль. – Давайте же воспользуемся моментом, пока можно. Великие Камни – это ведь «твердь каменной кладки» из стишка – Третья и Пятая Великие Хартии?

– Да, – отрешенно подтвердил юноша, как будто повторял наизусть заученный урок, – это часть Стены. Те, кто создал Великие Хартии – уж не знаю, люди это были или нет, – вложили три в кровь избранных родов, а две – в постройки: в Стену и в Великие Камни. Все меньшие камни черпают свою силу в том либо в другом.