С видом на Нескучный

Первые годы мучил вопрос – почему это случилось именно с ними? Почему у них, молодых и здоровых, родилась нездоровая девочка? Глупости, что это он виноват! «Вы виноваты, и вы ушли от больного ребенка!» – так сказала «любимая» теща. На «вы», вроде как высшая степень пренебрежения и брезгливости. Только вот у них в семье все были здоровы! «Лина много плакала, Лина была несчастной, Лина не ощущала поддержки!» Чушь! Бабы рожают от алкоголиков, драчунов и изменников. И рожают здоровых детей! Марк, кстати, Лине не изменял. А что, видите ли, не любил… Да, не любил, и этого почти не скрывал. Был честен: залетела – женился, он не подонок. Все чин по чину: отгуляли свадьбу, переехал к жене и теще – то еще удовольствие. Встречал из роддома: букет, коробка конфет – все как положено. Кстати, дома вымыл полы – теща настояла. Бросила сквозь зубы: «Хотя бы вымойте полы! Или вы и на это не способны?» Ругнулся сквозь зубы, но тряпку взял.

Потом было сказано: «Развел грязь!» И старая стерва стала перемывать, возить тряпкой перед его лицом, только он присел выпить чаю – началось. Вот ведь зараза эта Тамара Андреевна! И его родители в роддом примчались – а как же, ведь приличные люди! Первая внучка, дай бог не последняя! Он усмехнулся: «Ага, счас! Здесь точно последняя». Приехали, развернули девочку и закудахтали: «Ах, какая куколка! Ах, какая красавица! Ах, чудо-ребенок!»

Он стоял в стороне, в смысле поодаль. Пытался улыбаться, но выходило не очень.

Мать подталкивала его к малышке. Он упирался. Теща сверкала очами – спалит! Лина засыпала на стуле, отпросилась в спальню.

Сели за стол. Селедка под шубой, оливье, шампанское, курица. Новый год. Выпили за ребенка.

Слышала, как его мать шепнула сватье: «Тамарочка, он привыкнет! Молодой еще, не понимает! Все мужчины боятся младенцев! И мой боялся, до полугода не подходил! Ей-богу, до полугода! Ну мужики, что вы хотите! Полюбит, еще как полюбит и будет сумасшедшим отцом. У нас в семье все такие!»

«У нас в семье». Господи, как надоело! «У нас нет подонков, у нас все приличные люди, у нас не разводятся, у нас не бросают! У нас, у нас, у нас». Главное – убедить всех, ну и себя заодно, что у них «все как надо».

Когда Марк стал взрослым, узнал, что у родителей все было не гладко. И измены были, и скандалы. Правда, никто не разводился – неприлично! Что скажут люди? Для матери с отцом это ведь главное. Слава богу, ему на это наплевать. До фонаря ему, что скажут люди.

За дочкой он наблюдал издали. В его породу? Да что там можно понять? Красное сморщенное личико, щелочки-глазки, большой рот, белесые бровки. Какая разница на кого она похожа? Марку было все равно. Не полюбил, потому что от нелюбимой? Может быть. Был слишком молодым, женился по случайности? И это тоже. А может, у него просто нет от природы отцовских чувств?

Как выяснилось, есть. Появились, когда время пришло. Все появилось: и страх, и восторг, и любование. И огромная, распирающая гордость: мое. Потому что от любимой. Потому что долгожданный ребенок. Прекрасным он был отцом, замечательным! А то, что за ошибки юности все расплачиваются… Если честно – расплачивался не он, а его бывшая жена, Лина. Вот кому досталось! Не приведи господи, как досталось. Бедная Лина! По-человечески ее было жалко. А он… Да что он? Часто ли он вспоминал, что у него есть ребенок от первого брака? Нездоровый ребенок! Сколько Линка с ней мучилась: больницы, санатории, массажи. Вытянула. К восьми годам вытянула. В школу дочка пошла в восемь лет.

А Марк… «Не могу, – говорил он родителям. – Не могу, понимаете? Ничего не могу, кроме денег. И считайте меня кем хотите, по-другому не будет!»

Кстати, когда он второй раз женился, родители его жену не приняли. Ну нет, не так – не полюбили. И не старались полюбить. А полюбить было за что. Умница и красавица, грузинская княжна, как называл ее он. Она и вправду была из старинного княжеского грузинского рода. Два высших образования. А какая грация, какое изящество! Посмотришь и сразу поверишь, что княжеского рода. Он любовался ею. Каждую минуту любовался – как ест, как спит, как танцует. Как пеленает ребенка, как поет колыбельную.

Она была прекрасна, его Этери, Этичка, грузинская пташка. А его родители были к ней равнодушны – ну да, красавица. Ну да, молодец – такая карьера! Ну да, прекрасных детей родила, здоровых, красивых, удачных. Но ей же и так повезло? «Все есть у твоей королевы. Богатая и уважаемая семья, любящий муж, красивые и здоровые дети. Этери все любят и все восхищаются. А там, в той семье…»

«В какой той семье? – орал он. – Не было там никакой семьи! Была ошибка, случайность! Ну да, жалко, кто спорит? Ну и жалейте себе, жалостливые мои! Жалейте на здоровье! А я, подлец и подонок, уж как-нибудь переживу. И буду счастливым. Пусть даже это вас уязвляет!»