С улыбкой хищника

Абрафо прибывал вне тела. Его душа, покинув грешное тело, под действием необъяснимых сил, находилась у «перекрестного пути», где царствовал дух Калфу. Черно-синие тона неба, ставшие в этом неземном мире, вечным, неизменяемым фоном, окружили бестелесное состояние Абрафо. Он много раз бывал здесь, и каждый раз ему доводилось общаться с великим духом Калфу – черным властелином, покровительствующим темным силам. Всякий раз, когда Абрафо обращался к нему, он задаривал его своими подарками, которые всегда не прочь был принять Калфу, иногда он сам требовал, называя, что он хотел бы получить от Абрафо. На этот раз Калфу потребовал, для выполнения задания, большую плату – принести в жертву несколько дюжин человеческих жизней. И Абрафо выполнил эту просьбу. Для этого он лично передал Курбану тайный текст одного из темных ритуалов. Курбан отлично справился с заданием, когда прочел тайные письмена перед казнью восемнадцати полицейских. Абрафо был уверен, что Курбан выполнил задание, ведь и видео, отснятое с места казни, и свидетели – люди Курбана, подтвердили факт завершения казни. А значит, дух Калфу не должен злиться на него, ведь он выполнил его просьбу, когда отправил души казненных в темный мир Калфу. Но Абрафо многого не знал, хотя порой ему и казалось, что он очень близок к духам. Он не раз чувствовал, что знает и умеет очень многое, чем обладают темные властители. Но совершить обряд переселения в иной мир он пока не решался по причине неуверенности, что его примут. Каждый раз, когда Абрафо выполнял просьбу Калфу, у него оставалось чувство какого-то скрытого недовольства со стороны темного духа. Он считал, что это вовсе не недовольство, а гордыня, высокомерие духа, привыкшего с высока смотреть на смертных. По этой причине Абрафо доводилось сдерживать свое нетерпение стать бессмертным, тормозить свои порывы превзойти себя. И он с заискивающим выражением, какое испытывает слуга перед хозяином, боясь поднять голову, и прямо посмотреть на темного духа, общался с Калфу. Но в этот раз ему показалось, что ставки были высоки, и он, включая его преданность и исполнительность перед Калфу, заслуживает особого внимания. И вообще, настало время обнажить карты и попросить Калфу о своем желании – служить ему вечно.

Как бы там ни было, Абрафо ожидал от этого дела высокий результат и высшую оценку от темного духа. Но, увы, он не услышал ни похвалу, ни одобрения, вообще ничего. Присутствие Калфу было неуловимым. Огромный серый вихрь вращался, подобно гигантскому смерчу, от черной земли к сине-черному небу. Этим вихрем был перекресток, хранимый Калфу.

– Я выполнил все, что ты велел! – смело крикнул Абрафо. – Почему же ты не принимаешь мои дары?! – Абрафо почувствовал, что он в чем-то оплошал, и поэтому виновато спросил, – в чем моя вина?

– Ни в чем, – вдруг раздался громоподобный голос, эхо которого разнеслось далеко и где-то в глубине черно-синей мгле затихло.

– Так почему же ты не пускаешь меня? Мне осталось совсем немного, и я тебе подарю огромную, сильную империю. Ты сможешь получать от меня много подарков. Сотни, тысячи человеческих душ …

– Дело не в тебе, – ответил громоподобно Калфу. Ни его образа, ни даже тени, Абрафо не видел.

– Но в чем же? – недоумевая, спросил Абрафо. Он широко раскрыл свои черные глаза, словно они могли понять, услышать больше, чем слух и сознание. С взглядом безумца он уставился на свирепый вихрь, изучая в нем каждый виток, всякую пылинку, вращающийся с бешеной скоростью. Он пытался увидеть намек на ошибку, понять причину недовольства своего господина.

– Путь закрыт, – раздался голос.

– Что? Почему? Это ведь невозможно, – последнее слово Абрафо произнес беспокойно, прерывисто и по слогам, как бы прожевывая каждую букву, пытаясь понять причины и смысл слов.

Подумав некоторое время, Абрафо воскликнул:

– Кто закрыл путь? Какой дух Лоа этот сделал?

– Он сам тебя найдет.

Абрафо испугался, ведь обычно он обращался за помощью к духам Лоа.

– Но кто он? – это была последняя попытка выяснить причину. – Я знаю всех духов Лоа …

– Его имя тебе известно, но ты о нем ничего не знаешь. Он старше всех Лоа, ибо все они, в том числе и я, вскормлены людьми. Он же существует миллионы лет. Он старше человечества.