С улыбкой хищника

Это были последние слова Калфу. После этого холодного приема, душа Абрафо очутилась во тьме, ее унесло прочь, к смертному телу. Абрафо открыл глаза и увидел ритуальный стол, освещенный черными свечками, окружившими его со всех сторон. Вернуться обратно, в темный мир духов, было невозможно. Абрафо чувствовал, как из него выходят силы. Он почувствовал всю дряхлость своего старческого тела. Одна только мысль бороздила в его сознании, не давая ему покоя, не расслабляя его ни на минуту: кто этот таинственный и всемогущий дух, о котором он ровным счетом ничего не знает? Калфу сказал, что имя его должно быть ему знакомо. Но кто он? Абрафо ломал голову над странной и зловещей головоломкой. Безусловно, он что-то просмотрел, не исследовал, упустил. Размышляя о духах и вспоминая свои странствия в темный запретный мир, Абрафо, неожиданно для себя, услышал какой-то едва уловимый шепот. Он перестал мыслить и превратился в сплошной слух. Как все злодеи, Абрафо обладал уникальным слухом. Порой и крадущуюся в ночи мышь, и далекий шелест камышей, он мог услышать, уловить на значительном расстоянии. Едва заметный шепот вновь пролетел в его голове, сомнений быть не могло, он не ошибался и ему не померещилось. Абрафо встал, огляделся. На столе его взгляд столкнулся с куклой Салеха, в которой торчали с дюжины черных иголок. «Нет, это не он, – подумал Абрафо». Он ведь знал, что Салеха нет в живых, ведь после тайного «ритуала смерти», он не мог выжить. Кроме того, человек, прибывший недавно из Москвы, доложил, что Салеха арестовали и посадили в тюрьму, где он и скончался при невыясненных обстоятельствах. Причина смерти Салеха ему была хорошо известна: магия вуду тем и хороша, что она не оставляет следов насилия – тело погибает, а душа уходит.

Он подошел к столу, где лежал жалкий кусок воска, испещренный уколами иглы, и ткнул его пальцем. Восковая кукла откатилась и развалилась на два куска. «Нет, эти звуки не мог издавать Салех, – подумал Абрафо, – ведь мертвые не возвращаются, во всяком случае, они не шепчут».

Неожиданно для себя его посетила мысль о том, что кто-то играет с ним, как кошка с мышкой. Он вспомнил, что в последнее время, с тех пор, как он уничтожил Салеха, что-то его беспокоит – какое-то легкое внутреннее жжение, едва уловимое покалывание, сравнимое с укусом комара. Размышляя о своих врагах, а у него их было предостаточно, от завистников шаманов, до родственников им убитых или обездоленных людей, Абрафо стал медленно прохаживаться по коридору, между решетчатыми камерами. Неожиданно он вновь услышал чей-то шепот, сомнений быть не могло – шепот шел изнутри какой-то камеры. Но здесь была занята лишь одна камера. В ней находилась несчастная девушка, чей отец умер по вине Абрафо. Он замер, потом слился с темнотой и подкрался, совершенно бесшумно, заняв удобную позицию, он стал наблюдать, выхватывая из темноты смутный силуэт.