С открытым забралом

Куйбышев видел прославленного дипломата в Москво. Лысоватый мужчина лет пятидесяти, с бородкой клинышком, короткими усиками, с длинными музыкальными пальцами. Ослепительно белая рубашка, пестрый галстук, запрятанный в жилетку. А главное, разумеется, глаза — спокойные, как бы бесстрастные, созерцательные. Друг Карла Либкнехта. Еще в девятьсот седьмом был избран секретарем Заграничного бюро РСДРП, отдал на нужды партии все свои средства. Это ему принадлежит крылатая фраза о служении революции: «Надо уметь понять величие сознательного отдавания себя!» За революционную деятельность сидел до восемнадцатого года в английской тюрьме. Теперь он нарком иностранных дел. Он много делает, для того чтобы капиталистические страны признали Советскую Россию. Конечно же полпред в Бухаре Куйбышев даже в мечтах не осмелился бы поставить себя рядом с Чичериным, выдающимся дипломатом, признанным на Западе. Слава богу, полпреду Бухары не нужно облачаться во фрак. Но заняты они, по сути, одним и тем же делом: дипломатией, какой еще не было и какой просто не могло быть — открытой дипломатией, лишенной коварства, вероломства, где дипломат всегда посол мира. Это Чичерин подписал Брестский договор, высмеяв заявление Троцкого, предлагавшего сдать немцам Петроград и Москву, чтобы, мол, этой мерой «держать весь мир в напряжении».

— У Кутузова была стратегия, — сказал Чичерин, — а вот что у Троцкого, не пойму. Он готов все сдать: Москву, Петроград, Россию. Наверное, они ему не так уж нужны. А мы не отдадим!..

Да, рождение Советского государства нанесло сильный удар по методам и приемам тайной дипломатии империалистов, «золотой век» старой дипломатии закатился.

У Куйбышева все больше складывалось представление о дипломате не как о неком чиновнике министерства иностранных дел, а как о политическом работнике, который в своей практической деятельности должен опираться не на красивые фразы и приятные улыбки, не на ловкость дипломатов, а на учение партии, на учение Ленина. Дипломатия — это особый вид государственной, а не чиновничьей деятельности. Через нее осуществляется внешняя политика РСФСР. Дипломат не должен выступать наперекор закономерному процессу общественного развития, а должен помогать ему.

Все эти мысли вызревали в его голове, будоражили; хотелось разобраться теоретически в смысле и существе бухарской революции.

Нет, не только дипломатическим представителем чувствовал он себя в новой Бухаре. Он хотел быть ее строителем, одним из создателей небывалого государства. Он не мог отделить себя от ее народа, от того, что здесь происходит.

Он догадывался, что здесь еще будут битвы и с заговорщиками, и с басмачами. Не угомонится эмир, не угомонится Джунаид до самой смерти.

И Файзулле Ходжаеву возглавить последнюю борьбу с бандами басмачей. До полного их искоренения.

Тревожная жизнь, ставшая привычной. В любой час можешь получить нож в спину из-за угла. Чем сладостнее улыбка недобитого бая, тем он опаснее. Мадамин-бек надеялся переманить на сторону Советской власти своего прежнего приятеля басмача Курширмата. Он и красный командир Сергей Сухов отправились к Курширмату. Курширмат, улыбаясь во весь рот, усадил их за стол. По его знаку нукеры набросились на Мадамина и отрубили ему голову. Сухов выхватил из кобуры наган и начал расстреливать басмачей. Потом, когда патроны кончились, отбивался рукояткой нагана. Его схватили, привязали к хвосту полудикого коня. Два басмача принялись бить лошадь нагайками. Конь рванулся вперед, поскакал. Два часа гонял Курширмат коня по камням и ухабам. Успокоился лишь тогда, когда тело Сухова было разорвано на куски.

Но полпред не боялся басмачей, заговорщиков, убийц. Он глубоко презирал их. Это все была идейная шпана.

Ему вдруг показалось, что наконец-то он нашел себя. Нашел вот в этой новой, необычной дипломатии, где требуется предельная четкость политического мышления и психическая стойкость.

Он вызвал в Бухару семью: обосновываться так обосновываться!

Модус вивенди... В самом деле, что это такое?

9

...В дни нарымской ссылки Валериан Куйбышев, замыслив побег через болота, тщательно обследовал обские протоки. И угодил в трясину. Провалившись по пояс, не испугался: думал, легко выберется. Но не тут-то было. Хватался за чахлые кустики, за кочки. А его засасывало все глубже и глубже. Стал кричать, звать на помощь. Благо, неподалеку оказались охотники из местных. Вытащили, отругали. Но начальству не донесли. Самому трудно выбраться из трясины. Не окажись охотников поблизости...

Ну а если у тебя на глазах твой друг угодил в трясину и его засасывает?..