С определённой точки зрения

Она даже открыла пару кусков того бреда, что когда-то несла в массы Моль, доказывая, что голокрон – это просто подделка для жадных идиотов. Слушающий ее крайне внимательно зеленый сморчок скрипел, угукал, кивал головой, полностью положившись на мнение профессионала. Стоящий в уголке с озабоченным видом молодой рыжеволосый мужчина с легкой небритостью на лице тоже внимательно слушал, явно испытывая облегчение от услышанного. Моль разглядывала этот консилиум, пытаясь понять, почему два присутствующих вызывают крайне странные отклики в памяти. Кого-то ей этот рыжик и это зеленое нечто напоминали. Решив не мучить память – она вспомнит, просто время требуется, – Моль продолжила наблюдать, собирая информацию. И так требовалось переварить, что прошла тысяча лет с момента ее последнего залегания в спячку.

Правильно сделала, решив не вылезать на свет божий.

После окончания лекции ее голокрон поставили на полочку среди рядов похожих пирамидок, все слушатели и лектор убрались, и наступила тишина, прервавшаяся, когда в комнату просочился подросток в такой же бежево-коричневой, как и у остальных, одежке, с косичкой на виске. Джедай, однозначно. Неужели она в Храм попала? А в какой? Их много, вообще-то.

Подросток занялся весьма подозрительной деятельностью: он скопировал оставшиеся лежать на столе документы, поснимал голокрон с разных ракурсов и убрался восвояси, вот только не один: Моль просочилась наружу, максимально замаскировавшись и сжавшись. Подросток технично отбрехался от своего мастера – того самого рыжика, – и поскакал куда-то из Храма, промчавшись в Сенат, как выяснилось. Причем лично к канцлеру.

Это уже вообще ни в какие ворота не лезло, и Моль замаскировалась еще сильнее, превратившись в невидимую и неощутимую точку на плече падавана. Канцлер принял гостя очень уж ласково, накормил-напоил, чуть ли не спать уложил, а потом начал очень профессионально ненавязчиво расспрашивать. Пацан молотил языком как сумасшедший, вываливая все и даже больше. Он отдал канцлеру нарытое в хранилище, со смехом расписал, как нашел пирамидку в каком-то очень древнем храме ситхов на заштатной планетке, законопаченную в отдельный саркофаг, обожрался деликатесов и свалил. Моль, переместившаяся на стену, ждала.

После ухода гостя канцлер принялся резво пересматривать документацию, потеряв облик доброго старичка-добрячка, произведя на Моль неприятное впечатление знанием высшего ситхского и киттата… Однозначно ситх. Но какой?

Это прояснилось быстро. Красавец-мужчина оказался последователем Бейна, которого Моль, как ни странно, знала. И ей этот гад откровенно не нравился.

По мнению Моли, Бейн был козлом. Породистым и откровенным. Какими путями ему в руки попала ее пирамидка, Моль не знала, и ей это было неинтересно. Бейн не собирался ни беседовать, ни договариваться… Только командовать. Их общение оказалось коротким: ситх попытался отдать приказ, Моль его недвусмысленно послала, надкусив орбалисковую броню и едва не сожрав сейбер. Лорд поднатужился, загнал ее в пирамидку, а потом закопал хрен знает где. Хорошо хоть, запасы имелись… Она с горя от такого непонимания налакалась эликсиров и уснула.

А это, значит, его идейный последователь… Мужик ей уже не нравился. Окончательно ей не понравился канцлер-ситх, когда уничтожил все принесенные болтливым падаваном материалы, вынеся безапелляционный вердикт:

– Подделка. Ловушка для простаков.

Так ее еще не унижали.

Моль осторожно вернулась в Храм, пролезла в родной голокрон и принялась думать. Недаром эти чудики ей казались знакомыми: зеленое нечто – это Йода, рыжик – Кеноби, падаван – Избранный, а канцлер – Палпатин. Уж их она почему-то помнила, пусть и смутно. Очень смутно.

– Подделка, значит? – задумчиво сложила руки под пышной грудью Моль. – Что ж… Это война.

Глава пятая, почти заключительная

…где производится разведка и наносятся визиты

Привыкшая к всеобщей настороженности Моль оказалась не готова к тому, что ее существование назовут вымыслом, а ее саму – подделкой. Это было больно и унизительно, и Моль решила отомстить. Кому? Всем, чтобы никого не упустить.

Начать она решила с Храма, раз уж ее сюда приволокли, а там и до остальных дело дойдет.