С. И. Вавилов и предыстория советского атомного проекта

После ядерной конференции состоялось заседание Президиума АН СССР (15 октября 1937 г.). В протоколе заседания упоминался единственный институт — ФИАН, а из пяти наиболее заметных молодых исследователей — три фиановца:

«…2) с особым удовлетворением Президиум отмечает рост молодых научных кадров, представленных на конференции рядом прекрасных докладов (братья Алихановы, Векслер, Черенков, Франк и др.)… 4) Поручить группе физики: а) разработать дальнейший план развития ядерной лаборатории в Физическом институте Академии наук, уже получившей за короткое время своего существования ряд весьма ценных результатов…» [Там же. С. 251].

Что касается циклотронной тематики, то в протоколе этого заседания отмечалось «…всё ещё продолжающееся отставание советской физики в этом вопросе (т. е. в области ускорительной техники — В. В.), в особенности в отношении конструирования циклотронных установок» [Там же].

В мае-июне 1938 г. состоялось обсуждение проекта циклотрона ЛФТИ, представленного И. В. Курчатовым и А. И. Алихановым. Сначала (в мае) Наркомат машиностроения, к которому относился ЛФТИ, попросил дать заключение о проекте АН СССР. По предложению П. Л. Капицы была создана Комиссия группы физики по рассмотрению этого проекта в составе: П. Л. Капица (председатель), 4 фиановца — Н. Д. Папалекси, Б. М. Вул, М. А. Дивильковский и И. М. Франк, а также представитель Наркомата машиностроения. Первоначально (17 июня) выводы комиссии были не слишком обнадёживающими (было отмечено немало недостатков и недоработок проектантов), но в конце июня всё-таки комиссия дала положительное заключение, признав необходимым строительство циклотрона ЛФТИ (и правильность выбора параметров установки), а также совершенствование находящегося в наладке циклотрона Радиевого института, ставшего к этому времени академическим институтом и получившего сокращённое название РИАН [13. С. 27].

С 1‑го по 5‑е октября 1938 г. в Ленинграде прошло третье совещание по физике атомного ядра как выездное заседание Группы физики АН СССР. Краткая резолюция совещания гласила:

«…1. Считать необходимым сосредоточение в дальнейшем всех работ по атомному ядру в системе АН СССР… 3. В целях руководства и координирования работ по физике атомного ядра считать необходимым организацию при Физико-математическом отделении Академии наук СССР постоянной комиссии по атомному ядру» [13. С. 32—33].

Были и другие пункты, но в целом резолюция не оставляла сомнений в твёрдом намерении Академии наук, а значит и ФИАНа, взять под свой твёрдый контроль ядерную физику. В одном из пунктов, впрочем, подчёркивалось, что эти «организационные мероприятия не должны нанести ущерба в работе по атомному ядру, в частности считать необходимым немедленное строительство циклотрона Ленинградского физико-технического института» [Там же].

Академическая комиссия (точнее, комиссия Группы физики) параллельно провела проверку РИАНа и пришла к выводу о «совершенно неудовлетворительном положении» с риановским циклотроном и о некотором отклонении работ института от его основной тематики (например, «большое место в плане предусмотрено для работ по космическим лучам», которые интенсивно исследуются в ФИАНе) [Там же. С. 34].

Не позднее 15 ноября 1938 г. ФИАН обратился в Президиум АН СССР с запиской «Об организации работ по исследованию атомного ядра при АН СССР», подписанной С. И. Вавиловым и учёным секретарём института В. Л. Левшиным [Там же. С. 36—43]. Есть основания считать, что записка была составлена И. М. Франком. После сравнительно подробного обзора состояния дел в области ядерной физики в мире и стране, авторы записки приходили к выводу об «отставании советской физики ядра», о некоторой «стихийности» её развития в СССР, «когда работы по атомному ядру ставились одновременно в большом числе мест» [Там же. С. 40—41]. Отмечалась «раздробленность и недостаточность планирования», а также «недостаточная техническая оснащённость».

Выводы, заключавшие записку, были радикальными: