С честью пирата: Йо-хо-хо, боцман!

Фабиану все это порядком осточертело!

Мало того, что его оставили на клипере одного, так еще заперли словно несмышленыша. То есть нет, не одного, а приставили к нему нянек. Микаэллу, у которой он теперь числился помощником. И эту «наглую моль», как его, Лэгги! Что представлялось юному пирату унизительным вдвойне.

Поэтому при первом же удобном случае Акулито сбежал от своих нянек-тюремщиков. Он знал Бурю как свои десять пальцев — на руках и на ногах, с детства излазив его вдоль и поперек. Его отец был капитаном… Горько осознавать, что был… И акуленок хотел изо всех сил доказать обратное. Он бы все отдал, чтобы вновь увидеть его живым, поговорить с ним. Вот ради кого Фабиан навсегда отказался бы от капитанства, лишь бы отец был жив…

Акуленок сбежал с корабля и бесцельно шатался по шумному и людному променаду. Фабиан не впервые прилетал на эту станцию, однажды посетив ее с отцом… Воспоминания захлестнули и колом застыли в горле…

Фабиан бездумно таращился на вывески. Наверное, своим побегом он просто хотел досадить Клайдону и Харладу, вывести их из себя… А на самом деле, он даже по-своему любил этих старых дураков. Они ведь так старались наперебой заменить ему отца… Своими бы отпрысками лучше обзавелись и подтирали им сопли!.. А то Харлад запросто сбросил его со счетов. Видите ли, если кто-то что-то замыслил против них, то первый удар обязательно придется на сына Скирийской акулы…

Пусть за собой последят!

Фабиан злился до такой степени, что решил завернуть в первый же кабак станции и напиться в стельку, до тех пор пока… Кончик лезвия не уперся ему в ребра.

— Тихо, дружок, не рыпайся, а дернешься — пырну, — голос был ему не знаком. Кто-то заломил акуленку руку и повел его из толпы в темный закоулок. — Улыбайся давай… И только попробуй вякнуть. Сам знаешь.

Неизвестный долго вел Фабиана, петляя запутанными переходами и коридорами, пока впереди не показались приподнятые в половину широкого проема стальные ворота. Некто грубо нагнул акуленку голову и впихнул его внутрь слабо освещенного, но довольно просторного пустого отсека и подтолкнул к стоящему там человеку.

— Смотри, кого я тебе привел.

— Ты не вовремя…

— Да ты взгляни!

Фабиан вскинул голову, пригляделся и ахнул:

— Бешеный волк!

— Акуленок? — мутные глаза Волчары сузились, желтые зубы кровожадно ощерились. — Ну, эхой, недомерок… Время еще есть… Тоби, зови остальных, а потом закрой ворота и никого не впускай. Мне надо кое с чем разобраться, — и он двинулся на Фабиана.

— В чем дело?! — акуленок попятился.

— Конец твоему капитанству, последыш.

— Это еще почему?

— Твой отец мертв.

— Неправда!

— Ха! Протагонист сам дал мне добро на поединок. У меня в этом приоритет.

— Зачем тебе поединок? — Фабиан уперся спиной в переборку и вдавился лопатками в холодный металл, ощущая его ледяные иголки даже сквозь куртку. — Ты и так капитан…

— А мне одного корабля мало. Но ты прав. Зачем мне поединок? Я просто тебя убью. А свидетели подтвердят, что сражались мы честно…

Последнее, что увидел Фабиан, перед тем как Бешенный волк сжал ручищами его шею — это ухмыляющиеся рожи «волчат». И последнее, о чем он в этот момент отчаянно пожалел, так это о том, что, покидая корабль, забыл в каюте свой стоккер…

Рерих Шадор

Кольцевой коридор, казалось, тянулся бесконечно и никогда не закончится. Здесь нигде не было иллюминаторов и это малость дезориентировало. Ни на звезды не полюбуешься, ни глотнешь взглядом свежего вакуума. Не задохнуться бы в этой консервной банке!

Шадор ослабил шейный платок, затянутый чересчур туго…

Тарантула в каракатицу!

Но именно так одевались дейгарские контрабандисты. Это своего рода отличительный знак для своих.

— А куда мы идем? — поинтересовался капитан.

— В отросток, — ответил Джаспер.

— Куда-куда?

— В отросток… Тупик в конце пятого сектора. Раньше там был причал, а теперь неработающий шлюз. Но не бойтесь, его заварили. Там обычно осматривают и пробуют товар, заключают нелегальные сделки… С КиК и пиратами.

Теперь Рериха мучали два вопроса: Что значит «пробуют» товар? И разве на этой станции сделки бывают легальными?

Но искать ответа на них не пришлось…

— Мы на месте! — объявил холдеец, едва хантурианин остановился перед стальными воротами с вычурной вязью непонятных отметин и потянул за рычаг. Ворота со скрежетом уехали вверх и…

Взору вошедших предстала ошеломляющая картина: облезлого вида мужик — явно прожженный бандит, прижимал к переборке бледного худого юнца, и, основательно придушив его, что-то свирепо ему внушал. А еще четверо — примерно такого же вида отморозков, но менее внушительных, стояли у заваренного шлюза и глумливо поддакивали.

Шадор нахмурился и поглубже вдохнул с намерением выяснить, здесь ли толкают оружие или они ошиблись коридором, как вдруг позади него раздался громовой рык (акустика тут была сногсшибательная!), заглушая не только звуки, но и мысли.