Рыцарь пустыни, или Путь духа

– Выше Вади-Хальфа, чтобы потом через Нубийскую пустыню пройти к берегам Красного моря, дальше той земли, которую держит в своих руках Осман Дигна, через Нил должен переправиться большой караван, слишком сильный, чтобы на него кто-то отважился напасть. Его вождь, человек надежный и хорошо известный нашему народу, совершает паломничество в Мекку. Я отправила к нему гонцов. Он не возражает, если ты присоединишься к нему. Одно условие: ты не должен говорить, кто ты такой, и если им на пути встретятся белые люди, обещай, что ты не станешь заговаривать с ними. Иначе ты навлечешь на его голову беды за то, что он предоставил защиту христианину.

– Это я обещаю, – ответил Руперт.

– Отлично! Ты отправишься в путь завтра на рассвете. А теперь давай начнем наш урок, мой последний.

Урок этот оказался весьма поверхностным и состоял главным образом из составленного Рупертом списка книг, которые Меа, как только у нее появится такая возможность, должна была заказать в Египте, чтобы продолжить свое образование самостоятельно. Но та, похоже, утратила интерес к дальнейшему обогащению своего ума.

Какой толк учиться, заявила она, если ей будет не с кем поговорить о том, что она узнала? Бахите эти вещи были неинтересны, другие же о них вообще не слышали. И все же, она взяла список и сказала, что как только в стране установится мир, она при первой же возможности, пошлет за книгами.

Наконец этот унылый день подошел к концу. Обед и ужин были съедены без всякого аппетита. Нужно было также подготовить верблюда и собрать все необходимое для далекого путешествия. Меа настаивала, чтобы Руперт взял деньги, которые – а это несколько тысяч фунтов – были у нее припрятаны на черный день. Это была ее доля от продажи лошадей и зерна, которыми племя Тамы время от времени торговало с бродячими купцами. Последние же, купив товар почти даром, затем перепродавали его втридорога египетскому правительству или другим покупателям. Однако Руперт наотрез отказался принять их у нее, тем более, что в этом не было необходимости, ибо в одеждах, что были на нем, когда он попал в плен, было зашито около ста фунтов, как золотом, так и ассигнациями, и он рассчитывал, что их ему хватит, чтобы добраться до Англии.

* * *

Наступила ночь. Все было готово. Руперт попрощался с эмирами и вождями, которые были весьма опечалены его отъездом. Меа куда-то исчезла, и он не знал, увидит ли он ее снова до того, как на заре отправится в путь. Луна светила ярко; следом за Рупертом увязалась местная собачка, та самая, что была его поводырем, когда он был слеп. Она сильно к нему привязалась, и, как свойственно ее собратьям, неким внутренним чутьем почувствовав предстоящую разлуку, весь день не отходила от него ни на шаг. Опираясь на костыль, Руперт прошел через пилон храма, отчасти в надежде встретить там Меа, отчасти для того, чтобы еще раз увидеть его при полной луне, когда руины выглядели особенно живописно.

Опираясь на костыль, он прошел через гипостиль, где среди огромных колонн летали совы, пока не дошел до входа в огромный склеп, к широкому каменному пандусу, по которому в былые времена вниз стаскивали тяжелые саркофаги. Здесь он остановился и, присев на голову упавшей статуи, погрузился в задумчивость, из которой его пробудило ворчанье собаки – та беспокойно бегала туда-сюда по пандусу, постоянно возвращаясь к нему, как будто хотела привлечь к чему-то его внимание.

Наконец в нем тоже проснулось любопытство и, следом за собачкой, Руперт спустился по пандусу вниз, к подземному бассейну. Он еще не дошел до самого низа, когда увидел свет, и, тихо подкравшись ближе, увидел в его лучах Бахиту и Меа. Первая склонилась над водой, вторая, завернувшись в темный плащ, сидела на местный манер у края бассейна. Догадавшись, что старая цыганка исполняла один из своих дневных ритуалов, Руперт поманил к себе собачку и замер, пристально наблюдая за обеими женщинами.

Вскоре он увидел, как Бахита оттолкнула от края бассейна лодку, примерно тех же размеров, какие мальчишки пускают в прудах лондонских парков. Это была уменьшенная копия древнеегипетской погребальной ладьи, с полупалубой впереди, на которой лежало что-то вроде крошечной мумии, и всего одним парусом. Бахита как можно сильнее толкнула ее, и она поплыла на середину бассейна, который был размером с большой пруд. Затем сила толчка сошла на нет, и ладья застыла на месте. Тогда Бахита взмахнула жезлом, который держала в одной руке, и произнесла нечто вроде заклинания, чьи слова Руперт сумел расслышать и понять:

– Ладья, ладья, ты, что несешь то, что принадлежало ему, выполни мое повеление. Плыви на север, плыви на юг, плыви на восток, плыви на запад, куда поведут его стопы, а там, где они остановятся, остановись и ты. Ладья, ладья, пусть твоим парусом управляет его Двойник, ладья, пусть его Дух наполняет твой парус. Ладья, ладья, именем Ра, повелителя жизни, и именем Осириса, повелителя смерти, я заклинаю тебя доставить то, что было его, на север, юг, восток или запад, где он решил, наконец, остановиться. Ладья, ладья, слушайся меня[17].