— Не нарушал законы! — возмутился судья. — Да, ты не крал и не убивал физически! А у скольких людей ты украл уважение к его величеству? В скольких людях ты пытался убить граждан, верных королевских слуг, говоря им, что власть короля ничего не значит, потому что есть Мир Неба, который сильнее короля?!! Неизвестно, какая кража и какое убийство страшнее!
— Неправда. Я вообще не обсуждал и никак не оценивал власть Мира Дня. Я говорил только о Мире Неба.
— И этим утверждал, что королю можно не подчиняться.
— Я никогда этого не утверждал, ваша честь! Тем более что власть Мира Неба совершенно иной природы, нежели королевская власть.
— Прекрати лгать!! — крикнул судья, краснея от гнева. — Ложь тебе не поможет!
За дело взялся следователь.
— Ты в незавидном положении. Не советую ещё больше его усугублять. Тебе грозит серьёзное наказание. Впрочем, если ты полностью раскаешься и публично отречёшься от своей лжи, тебя освободят. Как видишь, его величество милостив. Он требует от своих подданных только верности и полного подчинения его воле.
— Я не делал ничего противозаконного.
— Не делал? А как же Мир Неба? Пойми, что невозможно верить этой лжи, распространять её и одновременно быть верным слугой короля. Это несовместимые вещи. Несовместимые! Ты не можешь одновременно служить королю и Миру Неба. Сейчас тебе понятно?
— Да…
— Так чей ты слуга — его величества или Мира Неба?
— Я слуга Мира Неба.
— Значит, ты отказываешься быть слугой короля, — подытожил следователь. — Значит, ты бунтарь, преступник и негодяй, и должен быть наказан по закону. Хочешь, чтобы твоя жизнь прошла в тюрьме и в ссылке?
Следователь выдержал долгую паузу. Но Эдвин молчал, и он продолжил:
— Разумеется, не хочешь. Поэтому советую как можно быстрее признать себя виновным…
— Король тоже слуга Мира Неба.
Следователь изумился. Судья уставился на подсудимого и хотел что-то ответить, но у него перехватило горло, и он издал нечленораздельный звук. Наступила мёртвая тишина.
— Только его величество ещё не знает об этом, — добавил Эдвин.
Следователь поднял брови. Судья побагровел.
— На сегодня допрос окончен! Увести его!!
Наутро Диаманта пошла в тюрьму. Заглянула в окошечко для посетителей и увидела охранника, который поднял на неё тяжёлый взгляд.
— Я жена Эдвина Эрдеса, его вчера арестовали. Я хотела бы узнать, можно ли его увидеть.
Охранник минуту рылся в каких-то бумагах.
— О нём пока нет сведений.
— А когда будет известно?
— О нём пока нет сведений.
Диаманта вышла на улицу, посмотрела на высокие, тёмные стены тюрьмы с маленькими окошечками — и пошла к Харту.
Через час они вдвоём уже ехали в Варос. Диаманта с замиранием сердца смотрела на виселицы у дороги, Харт молчал. Когда он узнал об аресте Эдвина, ругал Рэграса на чём свет стоит, успокаивал и обнадёживал Диаманту, а сейчас им тоже овладело тоскливое настроение, которое только ухудшала прекрасная погода.
Весть об аресте Эдвина потрясла всех в замке. Разговор с родителями получился долгим и тяжёлым. Ирита плакала и уговаривала дочь немедленно ехать в Эстуар, Диаманта повторяла, что никуда не поедет, пока не узнает о судьбе Эдвина…
— Мы же говорили ему! — возмущалась Ирита. — Мы же его предупреждали! Всё-таки, Ник, надо было настоять, чтобы он бросил эту книгу!
Диаманта покачала головой.
— Он никогда не согласился бы.
— А он не думал, что, кроме Мира Неба, у него есть ещё и ты?! И что о тебе тоже надо думать и заботиться?! Эгоист!
— Я люблю его!!
— Вот именно! Ты любишь его, а он любит только этот свой Мир Неба! Если бы он любил тебя, то не допустил бы ареста! Ведь о запрете на книгу уже давно было известно!
— Что произошло, то произошло, — вмешался Мариен. — А сейчас выговаривать Диаманте жестоко.
— Ничего не жестоко! Ещё не поздно всё исправить! Эдвина отпустят, если он откажется от книги! Ник, надо добиться свидания с ним и убедить его подписать отречение!
Ник кивнул.
— Да, дочка, это выход. Давай-ка завтра вместе поедем в Тарину и сходим к судье.
Но Диаманта наотрез отказалась. Родители пришли в замешательство. Наконец Ирита в сердцах бросила:
— Это всё влияние Эдвина… Дочка, ну неужели ты не видишь, что он губит и себя, и тебя?! Я давно думала об этом, но молчала, а теперь скажу: он тебе не пара! А сейчас тебе решать. Или ты пойдёшь к Эдвину и убедишь его отказаться от этой книги, или…
— Я не буду этого добиваться! Это же предательство!!
— А то, как Эдвин поступает с тобой, — не предательство?! Учти, если его посадят, мы с отцом тебе помогать не будем! Узнаешь, что такое быть женой заключённого, и сразу образумишься!
— Я поняла, мама, — тихо сказала Диаманта, встала и ушла к себе.
Через некоторое время к ней заглянул Мариен.
— Я договорился с отцом. Поеду в Тарину вместе с тобой.
Диаманта посмотрела на него глазами, полными слёз. Он обнял её. Она горько расплакалась, уткнувшись лицом в его плечо.
После допроса Эдвина опять привели в камеру, где он провёл ночь. Настало время обеда. Тюремщик принёс ему чашку жидкой бурой похлёбки и деревянную ложку. Эдвин взял еду, взглянул на тюремщика и ахнул. Тот всмотрелся в его лицо.
— Эдвин?!