Рыцарь без меча

— Здесь мало кто верил, что Эстуар вообще существует, — усмехнулся Дамир. — Из Лианура мы переехали в Галь, и я решил не болтать о наших странствиях лишний раз, чтобы не было досужих расспросов. Но Натейла всё знает. Странно, что она тебе не сказала. Видимо, решила, что ты ещё мал для таких вещей, или сама не очень верила мне… А скорее всего, Сат не хотел, чтобы ты об этом знал.

— А что это за шкатулка? — вспомнил Эдвин. — Что там? Если не секрет, конечно.

— В ней очень важные бумаги отца, — ответила Амма. — А перед тем, как ехать на поиски Дамира, я положила туда и наши с ним письма, несколько маминых вещей, ключи от того дома, где ты родился, веточку сухих глаэрасов…

— Как? — восхитился Эдвин.

— У меня тоже есть такая, — улыбнулась Диаманта. — Эдвин подарил мне букет, а я его сохранила.

— Глаэрасы растут в Эстуаре. Здесь они — редкость. Вы бы знали, какие там прекрасные синие луга! — мечтательно вздохнула Амма. — Никогда не забуду, как мы часами бродили по колено в цветах…

— В Мире Дня тоже хорошо, но такой красоты не найти, — кивнул Дамир невесело. — Я совершил ошибку — привёз тебя сюда, а не остался в Лиануре. Послушай я тогда твоих родителей — всё пошло бы по-другому.

— Неважно, где мы. Главное — мы вместе. Помнишь, я пообещала, что буду рядом с тобой, что бы ни случилось?..

* * *

На следующий день Дамир велел всем жителям острова собраться на площади, рассказал о письме Рэграса и сообщил, что король будет на острове десятого сентября. Эта новость всех поразила. Из толпы посыпались призывы поднять бунт, не подчиняться… Но когда Дамир добавил, что Рэграсу известно всё, что говорится и делается на острове, воинственность сменилась растерянностью. Наконец кто-то спросил, что же решил Дамир. Все замолчали и посмотрели на него.

Он неторопливо ответил:

— До десятого сентября жизнь на острове не изменится. Работайте, как работали. Если кто-то начнёт сеять панику или нарушать закон, будет наказан. Разговор с Рэграсом я полностью беру на себя.

— Но что ты ему скажешь?

— Может, всё-таки вооружиться, пока есть время?

— Встретим его как следует!

— Нет, — отрезал Дамир. — Ни в коем случае! Ещё раз повторяю — жить так, как жили всегда.

— Мы хотим, чтобы ты остался нашим правителем!

— Мы хотим знать, какое решение ты примешь!

— Мы не уйдём с острова!..

* * *

Лето заканчивалось. Погода, все эти дни ровная и жаркая, начала меняться, с запада приплыли облака. Второго сентября резко похолодало, стало пасмурно. Но дождя не было, и Эдвин с Диамантой отправились гулять по острову.

Диаманта с беспокойством сказала:

— Смотрю на твоего отца, и мне кажется, что он уже что-то решил. Вот только что?

Эдвин кивнул.

— Да, он сразу, ещё в первый вечер, что-то решил. А я боюсь его спрашивать. Не потому, что решение может оказаться неправильным, а потому, что Рэграс следит за каждым его словом.

— Я тоже об этом думала… но…

— Не знаю, как лучше, — Эдвин покачал головой. — Когда я ехал сюда, готовился к серьёзному разговору, думал, что если отец не захочет подчиниться, я постараюсь ему объяснить, переубедить… А теперь… Смотрю на него — он всё прекрасно понимает. И очень любит и маму, и нас. Конечно, я с ним поговорю. Но позже, не сейчас. Я думаю, он сам заведёт разговор. Так будет лучше, Диаманта. Он не из тех, на кого действуют уговоры, просьбы… Если начать упрашивать его, он по-настоящему заупрямится и уже не изменит решение. Дядя часто с ужасом рассказывал историю о том, как отец чуть не поссорился с правителем Адара, но даже не подумал отказаться от своего мнения!

— Отчего так? — удивилась Диаманта.

— Один вельможа приехал в Артиссу, чтобы там поселиться. Приехал с разрешения правителя. А отец считал этого человека бесчестным и не принял его в своём доме. Несмотря на то, что тот был другом правителя. Отец едва не лишился должности, но даже не подумал уступить! А теперь… Он понимает, что единственный выход — смириться с волей Рэграса. Так или иначе. Но не знаю, сможет ли… Я никогда не забуду, как он выглядел перед побегом из Серого Мира. Не спина, а кровавое месиво. Раньше я осуждал его за убийство надсмотрщика, за то, что на острове творилось, а сейчас — мне только больно от этого! Отец мог бы прожить другую жизнь, если бы в нём не разбудили самое плохое. И остаток жизни он может прожить счастливо, как всегда мечтал, если сейчас не дать ему сорваться…

Недалеко от околицы их нагнал Нат.

— Привет.

— Привет, — кивнул Эдвин. — Куда направляешься?

— Да никуда…

Видя, что ему хочется поговорить, пригласил:

— Тогда идём с нами.

Некоторое время они молчали. Наконец Нат произнёс:

— Я с тех пор, как твою историю услышал, всё думаю и думаю. Покоя не даёт. Вот ведь как бывает на свете! Ты же ненамного старше меня, и выглядим мы как ровесники. Но кажется, что ты старше вдвое. Жизнь знаешь, столько всего испытал, а я… — он печально вздохнул. — Я ведь тут с детства. Кроме этого острова, толком и не помню ничего.

— Тебе повезло, что ты здесь вырос. Я хотел бы так же… Но не получилось.

— А я тебе завидую. Тебе уже есть, чем гордиться. Я ещё и жизни-то не видел.