Рыцарь без меча

— Какой смысл, болван? — устало возразил Брит. — У него, между прочим, и ключи есть — так что он изловит тебя даже в Эстуаре, если захочет… Так, скажи прямо, Эдвин: чего хочет Рэграс? Подарить нам по пеньковому воротничку?

— Вы сможете спросить у него сами, — ответил Эдвин, скрывая улыбку.

— Что?! — Ларс поморщился. — Ещё не легче. Как это?

— Он будет на острове десятого сентября.

— У-у-у… — протянул Керб.

Брит вздохнул.

— Да, парень… Это очень плохие новости. Отвратительные новости, морского змея тебе в глотку! Можешь дальше не рассказывать, всё яснее ясного.

Ларс и Керб мрачно молчали.

— Бедняга Дамир… — продолжал капитан. — Рэграс сам к нему приедет. Наводить порядок. Тьфу! — сплюнул Брит в сердцах. — А ты-то Рэграсу зачем? Ему захотелось именно через тебя передать Дамиру смертный приговор? Чтобы как следует обрадовать?

— Я хочу спасти отца.

— Спасти из лап Рэграса? Бесполезно, — покачал головой Ларс.

— Рэграс не собирается никого убивать — если бы хотел, мы бы сейчас здесь не сидели. Но всем придётся выбирать. Жить, как раньше, больше не сможете ни вы, ни отец, ни его люди.

Повисла тоскливая пауза.

— Ладно, Эдвин, — хмуро произнёс Брит. — Идите.

В каюту к Эдвину и Диаманте осторожно постучался Свем.

— Извините, что беспокою. Может, чего прикажете? — спросил он и потёр веснушчатый нос. — То есть я хочу сказать, что ежели вам чего надо, так вы у меня спрашивайте.

Эдвин улыбнулся.

— Хорошо, Свем. Пока ничего не нужно.

Свем постоял, переминаясь с ноги на ногу.

— А ты, Эдвин, взаправду сын Дамира?

— Да.

— Честно? Вот это да! Ну ты вообще-то похож на него, морской ёж тебе в…

Он расхохотался и вышел, продолжая удивляться вслух.

ГЛАВА 7. Буря

Диаманта прилегла и задремала. Проснулась около пяти вечера оттого, что корабль, качнувшись, особенно громко заскрипел.

— Хорошо скрипит, выразительно. Не находишь? — Эдвин смотрел в окно на беспокойное море и сердитые тучи. Диаманта поёжилась.

— Как бы погода не испортилась.

— По-моему, она уже испортилась.

Обоим хотелось свежего воздуха. Они вышли на палубу и встали у борта с подветренной стороны.

— Какое бесприютное чувство, когда вокруг тебя только море, — проговорила Диаманта, глядя на тёмные волны. — Вроде бы такой простор, свобода. Но твоё пространство ограничено бортами корабля, и никуда не уйдёшь…

— Недаром говорят: «Кто не боится моря, не боится ничего».

— Ты неважно выглядишь. Укачало?

— Немного.

Тут к ним подошёл темноволосый матрос лет двадцати семи, с тонким, умным, несколько печальным лицом. Несмотря на грязную, рваную одежду, он не производил впечатления человека неотёсанного. На его поясе висел кинжал. Диаманта удивилась — она не замечала его раньше и не видела в толпе, требовавшей расправы над ними.

— Меня зовут Расмус, — он протянул Эдвину руку. Тот пожал её. — Не люблю, когда все подлизываются к кому-то только из-за того, что он родственник важной персоны. Но сегодня мне понравилось, как ты себя вёл.

— Я не видела тебя, — сказала Диаманта.

— Я стоял в стороне. Если бы тебя повесили, Эдвин, я не дал бы ребятам забавляться с твоей женой. Я хорошо бросаю кинжал.

Диаманта побледнела. Эдвин обхватил её руками сзади и поцеловал в макушку. А матрос невозмутимо продолжал:

— Ты действительно сын Дамира?

— Да.

— Твоё счастье. Просто если врёшь, я тебе не завидую. Нашего капитана ещё можно упросить пощадить, если что, а Дамира — не-е-ет… — Расмус взглянул на руки Эдвина. — Ого, да ты сидел! Отпустили или сбежал?

— Отпустили.

— А я сбежал. Хотя бегай — не бегай, рано или поздно всё равно будешь болтаться на виселице.

— Почему?

— Может, тебе и повезёт, а таким, как я, другой дороги нет.

Он говорил резко, но его взгляд был мягким и грустным.

— А кто ты, откуда? — спросила Диаманта.

Расмус вздохнул.

— С востока.

Помолчал и продолжил:

— Семья у нас большая. Мать мечтала, чтобы я стал военным, выхлопотала для меня место. Я быстро возненавидел армию. Это хуже тюрьмы, — Расмус выругался. — Сначала терпел, потом убежал. Поймали. Убежал снова. На этот раз не нашли. Ушёл далеко, на юг. Обосноваться, конечно, нигде не удалось. Кто же возьмёт на работу с этим? — и Расмус приподнял рукав. На предплечье правой руки у него было яркое клеймо в виде косого креста с широкими перекладинами.

Диаманта не ожидала увидеть такое и поморщилась, представив, как его выжигали.

— Это за побег, — пояснил Расмус. — Поймали — прогнали сквозь строй и заклеймили. С таким знаком меня можно прямо без суда в петлю… Так и бродил. Разбойничать не захотел. Подался к морю. В Гале познакомился с Бритом. Он взял меня — ему десять раз наплевать, что я в розыске для виселицы. Так что на берег мне возврата нет. Я благодарен Пирсу. А так — плавать мне не нравится. Хотя я привык.

— Больше тебе нет нужды прятаться, — сказал Эдвин. — Рэграс не будет наказывать никого из вас за прошлое.

— Хорошо бы, кабы так, да только я не верю. Клеймо-то никуда не денешь… Да шут с ним. Моя жизнь давно пошла наперекосяк. Я совсем по-другому хотел.

— Как? — спросила Диаманта.