Рыбья плоть

Вере, дочери покойного Павла Ивановича и невесте Рафа, приснился сакральный сон. Какой-то большой человек в просторных чёрных одеждах укоризненно сообщал ей, что дерево, которое она любит, сейчас болеет. Вера будто бы прошла к этому дереву и увидела, что листья на нём пожухли, кора имела большие каверны и трещины. В ужасе Вера проснулась с мыслью, что с Рафиком (так она про себя звала Рафа) что-то случилось. Было по времени совсем не поздно, ещё не наступило время ужина. Она заснула, сморенная занятиями по выписыванию цитат-сносок из трудов древних философов. У Веры шёл второй год аспирантуры. С текстом её диссертации дела плохо ладились. Факультет у неё был нелёгкий, социологический. Он только образовался, отпочковавшись от философского, и мало кто знал, в чём соль этой науки. Если по какому-нибудь научному коммунизму можно было просто переработать большой объём написанной классиками литературы и создать на этом основании текст собственной диссертации, то в случае с социологией надо было обязательно провести социологический опрос фокус-групп среди населения и потом создать на этом основании текст диссертации. Если бы она посвятила в проблему Рафа, он быстро бы догадался на бумаге составить придуманные таблицы опроса, заявив при этом, что опрос проводили где-нибудь в городе Поросовске. Пусть идут и проверяют, проводил там кто-либо опрос и как истово проводил, выспрашивая мнение поросовцев: «Как вы относитесь к влиянию частоты получения писем от любимых людей на половую дисфункцию?» Вера ещё до таких высот не созрела и не созреет, наверное, никогда! Аферистом ей не стать. Сама она письма писала Рафу каждый день, не подозревая, что привозят их ему разом по семь-десять штук, в зависимости от состояния погоды. Сам адресат, как он утверждал, писать письма не любил. Позвонить к нему на буровую было невозможно. Но Вера оправдывала своего возлюбленного, что у него с получением новой должности времени совсем нет! Она помнила, как папа работал день и ночь, пока в его тело не вселился дух алкоголика. Чтобы прогнать страшный сон, она умыла лицо холодной водой, приговаривая при этом:

— Водичка, водичка! Унеси всё гадкое от меня и от Рафика!

В это время в дверь постучали.

— Входите, открыто! — прокричала она.