Русское язычество. Мифология славян

Муровали ей (церковь) три вирлоньки,
Ино един не муровав,
Но им тилько розказовав:
«Кладить на cвид биле каминья,
По каминю сиру дубину,
А по дубини та клениноньку,
По кленинонци явориноньку,
Пид самий верх биле зализо,
На самий верх золотий крест».
А в тии церковци сам Бог попом,
А дячата — анголата,
Сами ся свичи посвитили,
Сами ся книги почитали,
Сами ся служби повиди равяли.

Ворон (малоросс. ворон, крюк, крлчок, гавран с эпитетом черный) птица с неизменно мрачным значением. Он пожирает труп убитого козака и приносит матери роковую весть.

Летить ворон з чужих сторон,
Вин на личку усидае,
Очи з лоба видирае…
………….
«А я твого сина знаю,
З лоба очи видираю.
Иди, стара, до домоньку,
Возьми писку в билу ручку,
Посий иого в городочку;
Коли той писок изийде,
Тоди син до тебе прийде».

Его крик — плач, горе и предвещание смерти.

Летить ворон з чужих сторон, жалибненько кряче;
Не один отець, мати за сином заплаче.

Или:

Летить ворон по над морем, та й жалибно кряче,
Сидить козак биля моря, та сидючи плаче.
Летить ворон, чорний ворон, нижки пидобгавши;
Тяжко мини в свити жити, родини не мавши.
Ой, у поли чорний ворон кряче,
Ой, тож вин мою голову баче.

Или:

Нехай плаче, нехай плаче, та вже не виплаче;
Бо над синим, над Нечаем чорний ворон кряче.

Такое же мрачное значение в народной поэзии имеет филин (пугач), подобно тому, как в народных верованиях он предвестник несчастия или смерти. В одной песне, где описывается болезнь, а потом смерть чумака в дороге, этому несчастию предшествует повторяющийся крик филина на холме (на могиле).

Сидить пугач на могили, та як пугу, так пугу!
Дотягайте, славни чумаченьки, до темного лугу.
Ой, ради б ми поспишати, та чумак занедужав.
Та правою рученькою за серденько вхопився, и пр.

В песне, в которой изображено козачество, тоскующее о минувшем (в песне, однако, не чисто народной, а соединенной с другою, более распространенною), также является кричащий филин.

Ой, сив пугач на могилу
Та й крикнув вин: «Пугу!
Чи не дасть Биг козаченькам хоч тепер потугу!
Що день ждемо, що нич ждемо,
Поживи не маем;
Давно була Хмелышченька, уже не згадаем!»

Народное мировоззрение причисляет к птицам в известном смысле и насекомых, как летающих тварей. Из них, впрочем, в народной поэзии встречаются только пчелы, комар и жук. Пчелы означают слезы. Козаку приснился сон, что на его дворе сели пчелы. Ему объясняет ворожея, что это слезы:

А що пчилоньки — то слизоньки, —

и потом он узнает, что его жена родила младенца и умерла. В других песнях пчелы также сопоставляются с плачем и слезами.

На верх сосни пчоли вьются,
В молодой слези льются.

Вероятно, также в сближении с этим печальным значением пчел, женщина, терпящая нужду, говорит, что мать дала за нею в приданое только пчел, которые разлетелись.

Та дала мя моя мамка за високи гори,
Не дала ми бильше ничог, лише одни бджоли;
А бджоли ся разлетили, лишь я ся лишила.
А тепёрьсь мя моя мамко на вики втопила.

Но пчелиный рой сопоставляется и не с одними печальными явлениями. Так, в свадебных песнях пчелиный рой — как бы символ благополучия новобрачных, и с самою невестою, окруженною дружками, сопоставляется пчелиный рой.

Вився рий, вився,
На садок полетив
На Василькову (имя жениха) сосну.
Не гуди, рою,
По над головою —
То не рий гуде,
То Маруся до дому йде.