Читаем Русский Мисопогон. Петр I, брадобритие и десять миллионов «московитов» полностью

Всякаго чина духовнаго же и мирскаго повсюду православнии: сребра в лихву (сиречь в рост)[983] не давайте: проклато бо сие и от Бога возбранено. В лихву дающии бо сребро, или пищу, или иныя вещи претися и крамолитися не престанут, наипаче иже прежде долгу лихвы емлют, отсюду правде их начало великия неправды. И сего ради лихвящии «сквернави» и «безчеловечни» именуются и суть мерзостни бо пред Богом и человекы. Вем аз некыя, (Л. 74) яко ради приобретения лихвы с душею и главы отщетишася. Лют недуг есть богатство хранимо: погибает бо таковое богатство, зане вся дни во тме, в сетовании, и гневе мнозем, и тузе, и труд их ветр развевает[984]. Отступите, молю, аще кто точен[985], от мерзостнаго сего примышления лихв, да мирно и безмолвно поживше, благоугодити Господу Богу. За сим никакова сана куплею и дародаянием стяжавайте, велми бо и сие грешно и пребеззаконно, и отлучению и извержению достойно. Мздою убо пристяжаная честь не есть честь, но безчестие и напасть, и в таковой чести сый, яко по стремнинам ходяй[986], присно бедствует пасти, и аще падет, не есть[987] возставляяй, зане не от Бога прия, но мздою стяжа. Истинную же честь никто приемлет[988] собою самем, токмо званный от Бога, и «во еже кто зван, в том да пребывает», – по апостолу[989]. «Ищите же[990] прежде Царствия Божия и правды его, – по слову Христа Спасителя, – и вся приложатся вам»[991].

(Л. 74 об.)

20

Над всеми же сими предложенными молю обще: блюдитеся опасно от сетей диаволских – повсюду простирающихся смертных грехов, глаголю, яже и́ тщитеся побеждати мужественно, а не побеждатися от слабости вашея и малодушства, яко безсловеснии. Гордость убо побеждайте смирением. Ненависть – братолюбием. Сребролюбие – милостынею. Пиянство лютое, яки змию ядовитую отреяйте, еже ныне грех ради наших велми преумножися, от негоже вся злая происходят, – побеждающе воздержанием и молитвою прилежною и частою во церкви, в дому, на пути, и на всяком месте, молящеся по неложному Христову словеси: «Бдите и молитеся на всяк час, да не внидете в напасть»[992]. К сему же имейте присно во уме известную оборону, да избавитеся от реченных врагов и протчих, убивающих душу и тело, сиречь[993] смерть, суд, геенну, Царство Небесное: трех трепещуще, четвертаго же – желающе. И тако без великаго труда спасетеся.

(Л. 75)

21

Врачуйте, чадо духовная, болезнующая ваша душы частым исповеданием грехов своих ко отцем духовным в четыре посты уставленыя и Пречистых Таин причащением, по разсмотрению духовных отцев, со всеми своими домочадцы (не брегий бо о сем, аще умрет, не достоин есть погребения христианскаго[994] [995]. Яко да душетлителная беззаконий рубища и ветхия преступления гнилости обнажитеся, и грязную грехми плоть теплых слез и воздыханий иссопом омыети, и паче снега убелити, и в чистыя одежды благих и богоугодных дел облечетеся, да готови будете всегда смерти, посецающей вся равно, яко татю, якоже видехом и на всяк день видим внезапно и нечаянно от нея посечены, но увы, увы неготовым, от нея посецающымся: не есть бо потом покаяние!

22

И сего ради, о чада моя, прежде посечения оныя лютыя и борзыя смерти, наполнивши свети(Л. 75 об.)лники вашя елеем нещадныя милостыни к неимущим при животе своем, кийждо по силе своей[996], и, возжегше огнем непрестанных молитв, яко мудрыя девы, имейте готовы, да с надеждою отидите в жизнь вечную, неугасны имуще светилники вашя до дне[997], воньже испытаются дела благая и злая, зане смерти посечение страшно и люто грешнику, праведнику же – радостно и покойно.

23

Егдаже будет Пришествие Страшное Сына Божия на Суд в неизреченней славе, и ангели Божии вострубят – «востаните мертвии на Суд!», – колик тогда страх будет! Колик трепет грешником, праведником же – радость неизреченная! Тогда и вы, имуще светилники своя неугасны, изыдите во мнозей радости и веселии, и станете одесную, и глас оный блаженный услышите, глаголющ: «Приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира». Грешником же: «Отидите от мене, проклятии, во огнь вечный»[998].

(Л. 76)

24

Таже сподобитеся внити во Царствие Его Небесное и видети неизреченную и пречудную славу Немерцающаго Света, егоже око ваше не виде, ухо не слыша, и на сердце человеческое не взыде, и поклонитеся Седящему на Престоле в Пребожественней славе, Праведному Судии, Сыну Божию, славяще, хваляще и благодаряще Его купно со Безначалным Его Отцем, и Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом, в безконечныя веки, еже буди всем нам и вам получити. Аминь.

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука