Читаем Русский быт в воспоминаниях современников полностью

Я дала им волю чернить и вымарать все, что хотели. Они более половины того, что написано мною было, помарали, и остался Наказ Уложения, яко напечатан, и я запретила на оного инако взирать, как единственно он есть: то есть правила, на которых основать можно мнение, но не яко закон, и для того по делам не выписывать яко закон, но мнение основать на оном дозволено.

Комиссия Уложения, быв в собрании, подала мне свет и сведения о всей империи, с кем дело имеем и о ком пещися должно. Она все части закона собрала и по материям разобрала, и более того бы сделала, ежели бы Турецкая война не начиналась. Тогда распущены были депутаты, и военные поехали в армию. Наказ Комиссии Уложения ввел единство в правила и в рассуждения не в пример более прежнего и стали многие о цветах судить по цветам, а не яко слепые о цветах. По крайней мере стали знать волю законодавца и по оной поступать…

«Записки».

Императрица Екатерина II
<p>КОМИССИЯ 1767 Г</p>

Вскоре премудрая Екатерина перед лицом всего света доказала, что не одним токмо блеском и пышностью двора намерена занимать своих подданных, и обратила всеобщее их внимание на дело, к собственному их благоденствию относящееся…

В конце 1766 года (14 декабря) изданы были достопамятный манифест и указ всем губернаторам о прислании в Москву депутатов со всех сословий: синода, сената, коллегий, канцелярий и от каждой провинции, города и уезда, от дворянства и от гражданства, от однодворцев, пахатных солдат, от служилых людей, ландмилицию содержащих, от государственных черносошных и ясашных крестьян, казацких и запорожских войск, и даже от кочующих разных в областях Российской империи народов, какого бы они закона ни были. «Мы сзываем, пишет Екатерина, сих депутатов не только для того, чтоб от них выслушать нужду и недостатки каждого места, но они также должны быть участниками при издании проекта нового уложения; они должны слышать законы нами вновь изданные, находить в оных недостатки, дать свои мнения и замечания и тем споспешествовать поправлению законов, споспешествовать собственному и общему благу. Сим учреждением даем мы нашему народу опыт нашего чистосердия, великие доверенности к оному и прямые материнские любви». Великая государыня желала доказать, что не только словами, но и на самом деле оправдывает она достойный ее титул матери, и для того, чтоб лично удостовериться самой о точном состоянии всех провинций и городов обширнейшей своей империи, она еще в предшедшем году осматривала некоторые немецкие провинции, а теперь, как срок приезда депутатам положен был шестимесячный, желая употребить сие время на новое путешествие, предположила из Твери идти по Волге до Казани. Между тем Александру Ильичу Бибикову повелела отправиться в Кострому, где он присутствовал при выборе предводителей и депутатов в комиссию нового уложения.

8-го марта он доносил Ее Величеству о благоуспешном сего дела исполнении, о избрании его самого в депутаты и о душевной благодарности, преисполняющей сердца всех сословий при столь необычайном доверии и милости монаршей.

По инструкции, самим им составленной, легко приметить можно, сколько известны были ему намерения государыни, ибо почти без изъятия все, от него предлагаемое и от костромских его сограждан утвержденное, не только принято, но и обращено в постановление.

С сими инструкциями Александр Ильич явился к императрице в Москву; потом, возвратясь в Кострому 12 мая, предварил приезд ее в сей город, и когда Ее Императорское Величество с 5-ю чужестранными министрами, с многочисленною свитою и двором на галерах прибыли 15-го мая, имел счастье ее приветствовать от лица своих сограждан и уподобил в речи своей вожделенное ее прибытие тому благополучному для сего края времени, когда в сем же городе в Ипатиевском монастыре избран был на российский престол Михаил Федорович, и воцарением Романовых восстановлено и утверждено было благоденствие России.

Скоро по сем удостоен был Александр Ильич нового знака милости императрицы. Она соблаговолила посетить (17 мая) деревенский дом его на берегу Волги, откушать, принять отдохновение, и осыпав отца и все семейство осчастливленного хозяина изъявлениями благоволения, продолжала путь. Тогда Александр Ильич причислен был к свите Ее Величества, и с некоторыми из знатнейших ее чиновников участвовал в достойном занятии Екатерины в свободные часы сего плавания, в переводе Мармонтелева Велизария. В самое то время, как французское духовенство и Сорбона осуждали сие философическое сочинение на сожжение, императрица посвящала преложение оного одному из первейших пастырей в российском духовенстве. Александр Ильич перевел главу 13-ю, особенного примечания достойную. В оной Велизарий, наставляя молодого Тиверия о должностях государя, между прочим говорит, что одним непоколебимым правосудием, утвердив благосостояние подданных, достигнет общего их благоговения и любви.

Перейти на страницу:

Все книги серии Историческая библиотека

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии