Читаем Русский быт в воспоминаниях современников полностью

1 сент. Народ час от часу убывает: все мастеровые, хлебники, пирожники, разносчики всякие и тому подобные люди расходятся по деревням. Из моей части в 6-ть дней вышло около 700 человек; перед уходом их осматривают доктора и выдают билеты о здоровий.

5 сент. Суды все заперты.

8 сент. Людей у меня в части гораздо убывает: все расходятся и разъезжаются по деревням, и во дворе не более остается, как человека по три, а в господских домах оставлено только по одному дворнику.

12 сент. Офицеры и прочие находящиеся в Москве господа здоровы.

13 сент. Еропкин живет в 14 части за Пречистенскими воротами.

13. сент. Еропкин командир такой, лучше которого и желать нельзя.

С великим нетерпением ждем зимы, которая может быть лучшее лекарство от чумы.

22 сент. Господствует прежняя тишина. Погода становится холоднее, то надеемся, что Бог и чуму скоро утишит. Идет следствие над теми, кои попались под караул во время тревоги.

26 сент. Как наш командир, так и мы все, видим неописанную благодарность от всех граждан за избавление их от случившегося беспокойства.

27 сент. Вчера приехал к нам в Москву граф Григорий Григорьевич Орлов, и публикован манифест, что полномочен во всех делах, касающихся до учреждения надлежащего порядка в комиссии о чуме. Мы его приезду все рады, и он случившееся наше 16 сентября сражение очень апробует; а в манифесте написано, что ему возвратиться тогда, когда сия комиссия приведена будет в настоящий порядок.

29 сент. В Москве все тихо и мирно.

3 окт. Приезжих из Петербурга много; все они, как говорят, будут иметь разные комиссии. Умерших и заболевших, как видно по рапортам, благодаря Бога, гораздо уменьшается.

От 6 окт. Граф ГГ. Орлов имеет безупречное попечение сделать еще полезнейшие установления, дабы сохранить народ от распространившейся заразительной болезни.

Вы[86]) изволите писать, что моего письма от 19 сентября получить не изволили, где я описывал все случившееся во время мятежа; не думаю, чтобы его удержали на почте; понеже это не секрет, да и писал не в чужие края.

Если бы не случилось во время мятежа гвардии офицеров, то не с кем бы было его усмирить.

От 11 окт. Господа начинают съезжаться.

От 24 окт. Московские обстоятельства гораздо поправляются, так что число умерших содержит почти только третью часть против прежнего.

27 окт. Благодаря Бога, чума уменьшается.

От 3 ноября. Умерших чувствительно уменьшается.

От 7 ноября. Чума, благодаря Бога, чувствительно уменьшается. Москва-река замерзла.

От 14 ноября. Сегодня дожидаемся сюда князя Михаила Никитича Волконского. Он здесь будет начальником, а граф, как сказывают, на этой неделе отправляется в Пб. К не малому нашему сожалению П. Д. Еропкин идет в отставку.

От 5 янв. 1772 г. В моей части уже 6 недель как все, слава Богу, благополучно…

<p>Реформы</p><p>и провинциальная администрация</p><empty-line></empty-line><p>ПЕРВЫЕ МЕРЫ ЕКАТЕРИНЫ II</p>

В 1762 году при вступлении моем на престол я нашла сухопутную армию в Пруссии за две трети жалование не получавшую.

В статс-конторе именные указы на выдачу семнадцати миллионов рублей не выполненными.

Монетный двор со времени царя Алексея Михайловича считал денег в обращении сто миллионов, из которых сорок почитали вышедши[ми] из империи вон и натурою отправленьями], понеже тогда вексельного оборота либо вовсе не знали, либо мало употребляли. Почти все отрасли торговли были отданы частным людям в монополии.

Таможни всей империи сенатом даны были на откуп за два миллиона. Шестьдесят миллионов рублей, кои остались в империи, были двенадцати разных весов, серебряные от 82 пробы до 63, медные от сорока рублей с пуда до 32 рублей в пуде.

Блаженной памяти государыня императрица Елисавета Петровна во время семилетней войны искала занять два миллиона рублей в Голландии, но охотников на тот заем не явилось, следовательно кредита или доверия к России не существовало.

Внутри империи заводские и монастырские крестьяне почти все были в явном непослушании властей, и к ним начинали присоединяться местами и помещичий.

Правительствующий Сенат тогда составлял один департамент. Сей слушал апелляционные дела не экстрактами, но самое дело со всеми обстоятельствами, и дело о Выгоне города Масальска занимало, при вступлении моем на престол, первые шесть недель чтением заседания сената.

Сенат хотя посылал указы и повеления в губернии, но тамо так худо исполняли указы Сената, что в пословицу почти вошло говорить: «ждут третьего указа», понеже по первому и по второму не исполняли…

Сенат хотя определял воевод, но число городов в империи не знал. Когда я требовала реестра городов, то признались в неведении оных; также карту всей империи Сенат обоснования своего не имел. Я, быв в Сенате, послала пять Рублев в Академию Наук от Сената чрез реку, и купили Кириловского печатного атласа, которого в тот же час подарила правительствующему Сенату.

Перейти на страницу:

Все книги серии Историческая библиотека

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии