Русский быт в воспоминаниях современников

Письмо ваше, батюшка, от 12 числа, вчерась я получил и за оное нижайше благодарю, а притом и о Московских обстоятельствах донесть имею обстоятельно. Они состоят в том: дней десять назад, как стало здесь известно, что явился на Варварских воротах образ Боголюбской Богородицы, где и сделалось великое богомолье и великая теснота и сбор деньгам; а как болезнь от прикосновения весьма прилипчива, то покойной здешней преосвященный и рассудил в этом случае сделать некоторое распоряжение, а притом, чтоб не была раскрадена, и казну велел запечатать; и как скоро для сего только прислано было 15 числа около вечера, то бывшая тут чернь, не повинуясь сему, тотчас взбунтовала и ударила в набат. И как собралось множество черни, и, побив сию присланную команду, пошли ночью на 16 число, разломав железные вороты, в Чудов монастырь, дабы там найти и убить архиерея, который уже тогда потаенным образом и в сером кафтане ушел в Донской монастырь. То она в удовольствие нашла, чтоб разграбить, переломать все в покоях, где он жил, также и в домашней его церкви, ободрав Евангелие, престол и ризы и сосуды и случившиеся там деньги покрав, пошла 16 числа, около обеда, человек с 200 сих бунтовщиков, в Донской монастырь, где и нашли преосвященного и, вытащив его из алтаря на поле, убили его каменьями и дубьем до смерти. А в тож время случившаяся в Кремле чернь разломала в Чудове монастыре купеческие погреба с винами, стали пьянствовать, и Кремль был так страшен от сих пьяных бунтовщиков, что они всех входящих туда солдат побивали каменьями. Чего ради П. Д. Еропкин (который находился только один из господ в Москве) приказал собрать все военные команды и несколько пушек, дабы сих бунтовщиков разогнать и усмирить, и послал прежде оберкоменданта Грузинского царевича уговаривать их, чтобы они перестали бунтовать, то они чуть также до смерти каменьями не убили. Того ради П. Д. Еропкин и решился, чтоб не дать время еще более умножиться бунтовщикам и не дать более столь дерзостных поступок, идти туда и усмирить их вооруженною рукою. И так мы пошли в тот день после полудня, в 5-м часу, и, пришел в Кремль, с Боровицкого мосту, нашли там еще остальных от убежавших на Красную площадь довольно бунтовщиков, коих усмирили пулями и штыками. А потом я был командирован с пушкой и с несколькими солдатами в Спасские вороты, дабы их очистить, где я и нашел до нескольких сот сих бунтовщиков с кольями и каменьями; они не увидя меня приближающегося, покусились было войти, в сии вороты с оружием, то я, дав время им туда набраться, выстрелил один раз из пушки картечью и нескольких убив, остальных тотчас разогнал штыками, и потом несколькими выстрелами очистил всю Красную площадь, чем и кончилась наша баталия. 17 числа собралось множество их опять, но от стоящих бекетов их много и переловили. Слышим от них, что вся их претензия была в том: на что их лечат доктора и лекари и на что учреждены лазареты и карантины, и для чего архирей приказал запечатать казну. Но теперь, благодаря Бога, все сии беспокойства кончились, и другой день как состоит прежняя тишина и повиновение. Однако ж, в осторожность, по разным местам расставлены бекеты и пушки; а как я живу возле П. Д. Еропкина, то он свои бекеты и артиллерию поручил мне в команду; он меня еще более полюбил и отлично рекомендовал ее величеству.

II.

31 октября 1771 г.

Во время сражения я имел в своей дивизии 88 престарелых гвардейских солдат и одну армейскую полковую пушку, и с оною-то армиею долженствовал сопротивляться не одной тысяче мятежников; но потом был подкреплен и вместе с капитаном Волоцким пробыл целые двои сутки с оным корпусом на Спасском мосту[84]), не сходя с оного поста, ни на минуту, поныне сии мятежники чрез сие время все покушались. Наконец, видя неудачу и то, что в тож время пришел сюда и армейский полк (который стоял по деревням в квартирах), раздумали более не дурачиться; и в то уже время мы были сменены армейскими; сначала же как мы пошли в Кремль, наша вся армия состояла менее чем во сто человек. П. Д. Еропкин во все двое суток не сходил с лошади и был безотлично на сражении, а потом объезжал весь город и все карантины не один раз[85]).

Сверх этого считаем не лишним сделать из прочих писем следующие извлечения:

От 22 авг. (1771). Занимать денег не у кого; ибо почти все господа разъехались по деревням.

25 авг. Болезнь действительно чума, отчего все господа разъехались, а осталась чернь, меж которою болезнь эта бывает. Чума не уменьшается, но умножается; заболевших и умирающих в моей части должен я сам осматривать по силе данной инструкции; а болезнь сия весьма прилипчива.

29 авг. У меня в команде 1000 дворов, и ежедневно имею дело с 300 человек.

Приходится сталкиваться с полицейскими крючками.

30 авг. Язва гораздо умножилась, и нет никакого способа ее совсем искоренить, да и медики утверждают, что до наступления стужи от нее избавиться нельзя.