Русский Бог (СИ)

- Молодцы, ребята, хорошо постарались, а теперь – вон! – скомандовал капитан. Солдаты оставили Фёдора, их сменили два офицера. Подоспевший доктор-китаец, тот самый, что пользовал Елизавету Алексеевну и императора Александра, одетый в форму пехотного майора, провел ладонью перед глазами избитого. Зрачки на свет не реагировали.

                                                  * * *

         - Пока история велит царствовать Романовым, не вам, так брату вашему, сыну, другому родственнику. А у меня другая фамилия, - грустно сказал Фотий.

- Кстати, как ваша фамилия? – спросил Александр.

         Раздался условный стук.

- Войдите!- крикну Фотий

Офицеры внесли в комнату окровавленного Фёдора.

- Боже мой! – воскликнул, набожно закрестившись, Александр.- Неужели без этого нельзя?!

- Сюда, господа,- Фотий толкнул ногой канапе, куда офицеры стали укладывать убитого. – К сожалению, чтобы был счастлив один человек, должны быть несчастны много других. Так устроено… Поторопитесь, господа!

-  Как зовут жертву-то? оглушено спросил Александр.

- А это всё тот же солдат, Фёдор Кузьмич, которого я вам показывал в Петербурге. Удивительно похож на вас, только уже мёртвый. А я искренне считал, что тогда во дворце вы дали молчаливое согласие на это…

         Офицеры быстро раздели труп. Фотий бросил им генеральский мундир императора. Не без помощи Фотия офицеры начали переодевания.

- Но этот врач, этот доктор?! Откуда он?! я же велел прогнать его! – с выпученными глазами Александр глядел на вошедшего медика-китайца в майорской форме.

- Государь! – подоспел Фотий.- Я, как и вы, раньше ошибался в лекаре. Он - нехороший человек, но прекрасный специалист в медицине. Он гораздо лучше, чем все мы, сможет скрыть побои и загримировать  труп под вас… Пока до Петербурга довезут, жена родная, Елизавета Алексеевна, не узнает.

         Китаец хитро закивал.

- Делай, как знаешь» - прохрипел потрясённый Александр. – Если по-другому нельзя… Но вторая заповедь! Вторая заповедь!... Бежать из этого страшного мира, бежать скорей, чтоб не лгать, не красть, не убивать, не прелюбодействовать.

- Государь! Поручик проводит вас до коляски, - Фотий подвел к Александру одного из офицеров. -  за городом есть тихая обитель, там вас примет отец Афанасий, он посвящён.

          Александр оттолкнул офицера, будто он уже плохо отдавал отчёт словам и поступкам:

- не нужен мне никто! Сам пойду, по городам и весям. Юродствовать во имя Христа буду…- нервно затрясся вдруг всем телом Александр, запел:

- Господи Боже спасения моего! Днем вопию и ночью пред Тобою. Дав внимет пред лице Твое молитва моя; приклони ухо твоё к молению моему.

- Дождик замочит, ваше величество, кушать хочется, как юродствовать-то будете? – пошутил Фотий.

- Изыди! Изыди! – закричал на него, затрясся ещё больше, загрозил дорожным посохом Александр. Пятясь, он вышел через указанную офицером потайную дверь.

          Затрещали в камин брошенные туда рубаха и порты Фёдора.

- Благодарю  за службу господа. – Пожав офицерам руки, сказал Фотий.

         Офицеры  и медик-китаец, который уже закончил работу, вышли. В комнате остались Фотий и капитан. На узкой кровати поверх жёлтого с кистями атласного покрывала, лежал труп солдата, переряженный в императорскую форму.

- Капитан,-  приказал Фотий, - офицеров и медика-китайца убрать.

- Но они верные люди, давно в Обществе!

- Полковник, - коснулся погон капитана Фотий.

         Капитан поклонился. Стукнула дверь.

         Фотий подошёл к камину, бросил в огонь забытые солдатские сапоги Фёдора. Пламя играло на сухих щеках митрополита.

- Что же, дошла очередь и до тебя, великий князь Николай…Кто кого?

         За спиной Фотия на дубовой с гладкими спинками кровати спал вечным сном Федор, крестьянского Кузьмы сын, одетый в царский мундир со многими звездами и крестами.

                                                  *  *  *

          А по хмурой осенней дороге уходил в рясе, с котомкой за плечами, посохом в руке новый странник – бывший русский император Александр.

                                                  *  *  *

           Николай Павлович в отличном выходном генеральском мундире, в отутюженных брюках с лампасами трижды обошёл вокруг трона. Сел, попрыгал пару раз, как бы закрепляя за собой место; провёл любовно кончиками пальцев по лакированным подлокотникам; попробовал принять солидный подавляющий вид. Замерла, ни звука, перед императором пустота Большого Тронного зала с гигантскими хрустальными люстрами  и витражами готических окон.

           Дверь раскрылась. В зал вбежала в разнесенном пружинами далеко в стороны бледно-розовом с красной окантовкой платье с глубоко открытой грудью и спиной, усыпанная бриллиантами и жемчугом Елизавета Алексеевна.

- Николя! Я к тебе. Проснулась рано, не сплю… И сразу к тебе. Ещё раз поздравить с императорством. Знаю, знаю… Сегодня принимаешь сословия, но я первая,- быстро заговорила Елизавета, летя через зал к Николаю. – Когда присяга? Срок уже назначен?

- Вы -  экс-императрица, сударыня. Вдовствующая экс… И моя невестка. Это не даёт вам права врываться без  доклада к государю императору.

Lise переменилась.