Русский Бог (СИ)

- Великий князь, держитесь! – раздался громовой голос Аракчеева, и с обнажённой шпагой он ринулся в самую гущу схватки.

          Воодушевлённые подмогой николаевские офицеры и соединившиеся с ними аракчеевские адъютанты быстро разогнали заговорщиков.

                                                            *  *  *

          Вскочив вдвоём на одного коня, Трубецкой и настоятельница – она же Катишь, оставшись неузнанными, ускакали в ночь.

                                                            *  *  *

         Николай пожал левой рукой руку Аракчееву:

-Благодарю вас, граф! –Николай сидел на полу, медик перебинтовывал ему раны.- Вы становитесь мне гораздо симпатичнее.

- Предан без лести, ваше высочество,- с достоинством ответил Аракчеев.- Как рана?

- Пустяк .

          Счастливая Анна прижимала к себе дочь.

                                                                      *  *  *

          Горел восток. Чистым  полем всадники  возвращались в столицу. Отстав от других, Николай. Который крепко держал рукой с забинтованным плечом спящую на седле впереди себя Оленьку, тронул коленом ногу Анны , ехавшей рядом на чепрасовой кобылице.

- Так мы теперь вместе?

- Я очень боюсь новой любви. Любовь приносит слёзы - печально, влюблено отвечала Анна, подвигаясь к Николаю.

 Они развернули лошадей.

- Не думай о плохом,- Николай поцеловал Анну.

Оленька заворочалась во сне.

- Я люблю её, - сказал Николай, целуя  девочку в лоб.

- А твоя жена? А сын Александр? – обречённо спросила Анна.

           Николай не ответил. Ударив шпорами вороного арабского жеребца, он унёсся далеко вперёд.

          Вставало солнце.  В роще запел соловей.

                                                                *  *  *

          К трём каретам стоявшим у парадного входа дворца, спустились Александр Павлович, Николай Павлович, Фотий, Елизавета Алексеевна, Александра Фёдоровна, Аракчеев, Минкина, вприпрыжку за ними бежали больной сын Александра и сын Николая подросток – Александр Николаевич.  Холодный ветер гулял в голых стволах деревьев, дребезжал в кровле. С гортанным криком носились вороны. Из-за непогоды все оделись тепло, но нарядно.

- Я сию минуту. Поговорю с офицерами по-поводу дороги, - Николай оставил  Александру и подошёл к отдельно стоявшему драгунскому капитану. Несмотря на мундир, кирасы на груди и спине, плюмаж на кивере, накладные усы, в драгуне узнавалась переодетая Анна Истомина.

- Ну что ты? – ласково подбодрил Николай. – Не теряйся. Будет страшно интересно. Тебе понравится.

- Значит, мы едем в Царское Село? – спросила Александра Фёдоровна у Александра Павловича, краем глаза она неприметно следила за Николаем.

- Да. Там место уединённое. Я не хочу пока афишировать, - отвечал Александр. Он находился в каком-то тревожно-приподнятом настроении.

- А Константин отказался? – спросила Минкина  мужа.

- Наотрез, - отвечал Аракчеев. – говорит, меня также задушат, как задушил отца. А Михаил – уже давно.

- Государь, - отвёл Александра за локоть Фотий. – Напрасно вы взяли с собой  женщин и детей. Достаточно было бы вас, меня. Николая и нотариуса.

- Какой у тебя взрослый сын! – шепнула Анна Николаю, смотря на резвящегося Александра, игравшего с идиотом.- Я боюсь, когда ты станешь царём, ты меня тут же бросишь, появятся новые увлечения…

- Наоборот, я сразу же возьму развод. Царь – хозяин. Что хочешь, то и делаешь. Вон у Ивана Грозного сколько было жён! – пошутил он.

         Александр тоже смотрел на детей.

 - Вот у кого нам надо учиться. Греха ещё нет.

- А первородный грех? – спросил Фотий.

- А есть ли он? Не стоит пугаться детей, он ничего ещё не понимают. Господа едемте, едемте! Погода не располагает.

- Меня женили на Александре из-за политики. Она же немецкая княгиня. А у нас принято… на немках. Поверь, она мне безразлична…- продолжали разговаривать Николай и Анна.

- Потом ты разлюбишь и меня, как её…

- Никогда! Я женюсь на тебе!

         Николай быстро пошёл к карете.

- Поехали, поехали, господа!

Три кареты с эскортом из десятка драгун и гусар двинулись по брусчатой мостовой.

                                                           *  *  *

          Нотариус, сухой сгорбленный старичок, в зелёном камзоле с серебряными пуговицами, читал текст протокола:

- Мы, Александр I, волею Божьей император Великой, Малой и Белой Руси, великого княжества Польского и Финского.

- Вот она, радостная минута! Наконец, я свободен от царства. Я - простой человек. Даже дышать легче становится. Ты не понимаешь, Lise?- возбуждённо говорил Александр, неугомонно двигаясь по залу Царскосельского дворца.

- Дурак ты, Саша, -отвечала императрица, она готова была разреветься от досады. – Царствовал бы себе…

- Фотий, как я счастлив! Ты-то согласен со мной?- обратился Александр к Фотию. – Наконец-то! Я отказываюсь от всех материальных благ, от званий, наград, семьи…Молчи! Lise  ещё не знает…друзей, отечества и становлюсь чистым человеком, сущностью человечества, во имя Царства Небесного…

- Господь показал нам самого себя, государь. Сказано по Евангелию: оставь имение, иди за Мной,- отвечал Фотий.

- А посему признали  мы за благо отречься от престола государства Российского…- читал нотариус, - в пользу брата нашего Николая Павловича… Господа, присутствующим надобно расписаться.

          Все поспешили к нотариусу. Александр и Николай расписались первыми.

- Что ж, поздравляю. Сегодня, кажется, сбылось и твоё мечтание,- пожал Александр руку Николаю.

- Одно из моих мечтаний, отвечал скрывавший довольство Николай.