Русская жизнь-цитаты-июль 2018

С одной стороны, скорее всего, да. Но с другой, был и еще один фактор: российская царская семья была крайне непопулярна в Британии, причем, как среди правящий элиты, так и среди, скажем так, широких слоев населения.

Предоставление убежища известному автократу с ведома и согласия конституционного монарха могло обернуться для последнего крайне неприятными последствиями.

Конечно, Георг мог бы и промолчать. Однако его частный секретарь, лорд Стэмфордем, неоднократно и со все с большим убеждением писал письма правительству, донося до него сомнения короля в целесообразности давать убежище царской семье, каждый раз, не уставая подчеркивать непопулярность сверженного царя, как в самой России, так и в Британии.

В апреле 1918 года лорд Стэмфордем отметил в дневнике, что король все чаще стал получать письма от людей самых разных сословий, из которых следовало, что вопрос предоставления убежища Романовым широко обсуждался не только в рабочих клубах, но и членами парламента от Лейбористской партии.

При этом, указывал Стэмфордем, все они крайне отрицательно относились к такой перспективе.

Честно говоря, ни Ллойд-Джордж, ни его кабинет не нуждались в дополнительных аргументах, чтобы не предоставлять убежища царской семье.

Более того, довольно многие британские политики винили лично Николая II в печальном внутреннем положении России в 1917 году, и им очень не хотелось спасать государя, который так глупо провалил войну.

Примерно так же думали и французы. Где-то в это же время британский посол во Франции лорд Берти писал в Лондон, что французы считают русскую императрицу немчурой не только по рождению, но и по духу.

По обе стороны Ла-Манша существовало неафишируемое единство мнений, что было бы гораздо лучше, если бы Романовых приютила какая-то третья, и, желательно, не участвующая в войне страна. Вполне могли бы подойти Швеция или Дания, но вот беда, приглашения из этих стран почему-то не последовало.

Николай и его семья превратились во всеобщее политическое неудобство.

К тому же, объективно говоря, вызволить из-под ареста бывшего царя и его семью было бы довольно нетривиальной задачей, почти наверняка обреченной на провал.

Временное правительство, которому Романовы тоже страшно мешали, не хотело злить рабочий класс и отпускать царскую семью в спокойную ссылку.

Даже для пришедших к власти большевиков ситуация была не намного легче. Какое-то время они даже носились с идеей устроить показательный судебный процесс, но потом и от него пришлось отказаться.

Давайте говорить по-честному: живыми и Николай II и его семья представляли неразрешимую политическую проблему буквально для всех.

Приняв решение об убийстве царской семьи, большевики этот гордиев узел просто разрубили.

И только когда Романовых не стало, все вдруг заговорили об этой трагедии так, как будто бы их спасение в принципе было возможным, высказывать сожаления, что этого не произошло, и искать виноватых.

https://www.bbc.com/russian/features-42371193?ocid=socialflow_facebook

Андрей Зубов:”Сто лет без царя- Монархия может послужить России в строительстве демократической государственности

Сто лет назад, 17 июля 1918 года, большевиками был убит последний русский император Николай Александрович Романов

С 14 июня 1918 года власть на территории, контролируемой большевиками, окончательно перестала быть советской, хотя именовалась таковой до самого конца СССР в декабре 1991 года, а стала только и исключительно коммунистической (большевицкой) властью, для которой Советы всех уровней являлись только правовой декорацией.

государственная власть императора была хотя и абсолютна до 1905 года и весьма велика в 1906–1917 годах, но она всегда была властью конституционной. Власть же большевиков-коммунистов с 1917 года до самого конца была властью неконституционной, внеправовой. Это важнейшее различие России дореволюционной и России революционной, коммунистической. Свергнув и убив царя, Россия стала псевдоправовой тиранией. То, что определяла Конституция, не имело никакого отношения к действительной власти, то, что было действительной властью, никак не было обозначено и определено Конституцией. Это главное know how большевицкой тирании.

История верховной власти в посткоммунистической России представляет собой быстрый процесс ее возвращения сначала к конституционному абсолютизму 1906–1917 годов, а затем и к внеправовой тирании советского времени.