Русская жизнь-цитаты-июль 2018

Характерна реакция нашей ватной публики, т.е. опять же славян, но погрязших в евразийско-ордынской истории: хорваты, с их точки зрения, это «вроде украинцев», то есть такие же «предатели», «фашисты» и западники. В «предатели» и западники уже давно зачислены поляки и чехи, а с недавних пор — болгары и даже черногорцы, вступившие в НАТО. Да и сербы — тоже в ЕС смотрят. По сути, весь славянский мир в оптике путинской России — сплошь «предатели» и западники. Русские и не заметили, как остались в одиночестве — славяне, забывшие свой европейский первообраз, злобно зажавшиеся в своём азиатском медвежьем углу. Отщепенцы славянства, спесиво считающие себя его пупом, главной частью, солью, «старшими братьями» всех остальных славян. А ведь на самом-то деле — отрезанный ломоть славянства. Отрезанный когда-то кривой ордынской саблей. Русский народ вот уже несколько веков находится на обочине славянского мира и общей славянской судьбы, а точнее — вне этой судьбы. И притом мы по-жандармски корёжим жизнь братьям-славянам, стремящимся вернуться в родной Запад, в Европу: чехам в 68-м, теперь вот пятый год подряд — украинцам…

Наше отступление от духа славянства началось очень давно. Сначала предателями и западниками окрестили вольных новгородцев и псковичей, сегодня же так клеймим украинцев и хорватов (кстати, любопытно, что древненовгородская денежная единица называлась куна — так же, как нынешняя хорватская национальная валюта). Все — «предатели», только мы — правильные. А на самом-то деле: отказ от славянского западничества, вся эта евразийско-ордынско-имперская херня — вот где настоящее предательство. А славянский мир — поляки, чехи, болгары, черногорцы, хорваты, украинцы — как раз-то верны своей изначальной природе, согласно которой, повторяю, славяне — «элемент чисто западный, не восточный, не азиатский».

Такова нефутбольная анатомия этого футбольного конфликта. Спасибо за поступок, Домагой Вида.

https://www.facebook.com/shiropaev/posts/1950038851726289

Почему британский король не спас семью Романовых-Яна Литвинова-Би-би-си, Лондон

После Февральской революции в России и свержения царя Николая II британское правительство сначала было готово предоставить ему и его семье убежище, а потом отказало. Какую роль в этом отказе сыграл близкий родственник Николая, британский король Георг V, и был ли у него другой выход?

С уверенностью можно сказать только одно: после того, как Николай отрекся от престола, британцы сначала согласились принять его и его семью, а потом отказались.

Главную ответственность за убийство царской семьи несут, разумеется, большевики, но и британский отказ тоже сыграл свою роль.

Всего за несколько лет до начала войны Георг писал своему двоюродному брату: “Помни, что ты всегда можешь рассчитывать на мою дружбу”.

Однако, когда на одной чаше весов оказалась жизнь российской царской семьи, а на другой — возможное (хотя и маловероятное) свержение британской монархии, Георг предпочел не ставить под удар свои интересы.

Это отсутствие четкой позиции короля соответствовало и неразберихе, царившей в то время в британских коридорах власти.

Разные политические силы придерживались резко противоположных взглядов и использовали отчаянное положение, в котором оказалась царская семья в своих собственных целях.

Одни считали, что Романовых не надо спасать хотя бы для того, чтобы умаслить самые активные организованные группы рабочих. Другие — что появление царской семьи спровоцирует рост революционных настроений в самой Британии. Третьи полагали, что главное — это по-прежнему сделать так, чтобы Германия продолжала воевать на два фронта и Россия из войны не выходила. А были и такие, кто считал, что спасение царской семьи поможет возродить почтение к монархии, которое к третьему году войны было уже изрядно потрепанным.

Доминирующим было мнение, которое активно высказывали два известных писателя — Томас Манн и Герберт Уэллс: свержение царской семьи может оказаться первой костяшкой домино, после падения которой посыплются и все остальные монаршие дома Европы. Манн такой сценарий очень приветствовал, Уэллса же он приводил в ужас.

Есть целый ряд свидетельств, подтверждающих, что Георга V снедали те же самые тревоги.

Осенью 1917 года ситуация для царской семьи становилась все более отчаянной. Остальным королевским семьям Европы пришлось все-таки открыто и четко формулировать свою позицию.

И тут даже нерешительные монархи сообразили, что цареубийство может подать их собственным недовольным подданным плохой пример, и решили Романовых спасать.

Однако было уже слишком поздно.

К власти пришли большевики, правительство Ллойд-Джорджа подумывало о том, какую выгоду можно извлечь из нового политического расклада в России, и небольшое окно, когда царскую семью еще можно было спасти, плотно захлопнулось.

Но справедливо ли утверждать, что Георг V попросту презрел узы дружбы и крови, элементарно струсив?