Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв.

О боярской переписи свидетельствует и сама конструкция летописной фразы. Приведенные слова о боярах предваряются таким началом предложения: «И почаша ездити оканьнии по улицамъ, пишюче домы христьяньскыя…».[705] Под «домами христианскими», таким образом, понимаются, безусловно, и дома-усадьбы новгородских бояр.

Итак, перепись прошло все «светское» новгородское население. Но что являлось критерием сбора дани? Была ли она поголовной (подушной), имущественной, поземельной или какой-то иной? Мы же видели, что в историографии на этот счет нет единства. Источник говорит лишь достаточно определенно и ясно об одном — перепись была подворной. «Регулярному сбору налогов с покоренных народов предшествовала подворная перепись, получившая на Руси название "число". Писцы-"численники" методично описывали дворы на территории каждого русского княжества». Так видит ситуацию А.П. Григорьев.[706] Видимо, в целом с ним можно согласиться.[707]

Достигли ли монголы своей цели в Новгороде? Стал ли он по результатам переписи регулярно выплачивать дань? В этой связи обращает на себя внимание сообщение Лаврентьевской летописи о том, что после переписи «Александра же оудержаша Нооугородци и чтиша и много. Олександр же давъ имъ рядъ и поеха с честью въ свою отчину».[708] Видимо, речь идет о каких-то переговорах между Александром и новгородцами, касавшимися прежде всего их взаимоотношений. Они закончились успешно, стороны «урядились», существовавшая прежде конфликтная ситуация была преодолена. Вместе с тем вполне вероятно, что обсуждался по свежим следам и «татарский» вопрос. Возможно, что «ряд» предусматривал и какие-то обязанности Новгорода в отношении выплаты даней.[709]

Для решения этих вопросов историки также, как правило, обращаются и к более поздним событиям — 1270 г.[710] При этом наметились противоположные точки зрения. В.Л. Янин предполагает, что «дань с Новгорода поступала регулярно, и у хана не было причин для недовольства и вмешательства».[711] А.Л. Хорошкевич сомневается в этом: «Сбор ее еще не стал регулярным явлением, ее нужно было "просить", а не просто взимать». «Впрочем, этот вопрос нуждается в дальнейшем изучении», — добавляет она.[712] Думается, все-таки, что ее предположение более близко к реальной ситуации. Однако при этом необходима оговорка: видимо следует исходить из того, что собирание дани на Руси монголами никогда не было жестко регламентировано. «Твердой» дани как по количеству, так и по срокам сбора также никогда не существовало.[713] Отсюда и термин «прошать». Это характерно не только для Новгорода, но и других русских земель.

Таким образом, в Новгородской летописи в отличие от Лаврентьевской перед нами довольно подробно предстает деятельность монголов в русских землях, направленная на организацию даннического дела. Мы видим этапы и принципы, а также приемы и методы сбора различных налогов, видим, так сказать, своеобразный алгоритм установления даннической зависимости на Руси.

Вместе с тем не приходится сомневаться, что Новгородская земля наряду с другими вошла в систему даннических отношений, систему общерусского ордынского «входа», испытав все тяготы этой зависимости. Об этом свидетельствуют и известия 1270 г., и факты привлечения Новгорода к уплате дани великими князьями позднее, равно как и борьба между ними за преобладающее влияние в нем.

3

Итак, перепись на Руси произошла; между Русью и Джучиевым улусом устанавливаются даннические отношения. Вооруженные «числом» монголы принялись за дело. О том, как это происходило, мы узнаем из последующих летописных записей. В 1262 г. в ряде городских центров Северо-Восточной Руси произошло восстание. При рассказе о нем исследователи обычно пользуются версиями Лаврентьевской летописи, а также Устюжского летописца.

Сообщение Лаврентьевской летописи, которая «дает самую раннюю и наиболее живую картину событий 1262 г.»,[714] состоит из двух частей (как, впрочем, и в ряде других летописей). Первая говорит в целом о причинах восстания и констатирует факт самого восстания, вторая конкретизирует возникшую ситуацию. Рассмотрим начальную часть летописной статьи.

«Избави бог от лютаго томленья бесурменьскаго люди Ростовьския земля, вложи ярость в сердца крстьяномъ, не терпяще насилья поганыхъ изволиша вечь и выгнаша из городов из Ростова, изъ Володимеря, ис Суждаля, изъ Ярославля. Окупахуть бо ти оканьнии бесурмене дани и от того велику пагубу людемъ творяхуть, роботяще резы и многы души крстьяньскыя раздно ведоша. Видевше же человеколюбець Бог, послуша моленьа Материя избави люди своя от великыя беды».[715]

Известие Лаврентьевской летописи показывает нам непосредственные последствия переписи 1257 г., так сказать, в действии. Мы видим средства и методы, которые использовались монголами при сборе дани с населения северо-восточных городов. Оказывается, сбор дани был отдан на откуп «бесурменам». Под «бесурменами» здесь понимаются мусульманские купцы.