Читаем Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв. полностью

Константин и ростовцы остались недовольны мирно закончившимися столкновениями на Ишне, поэтому вновь «зая Костянтинъ рать».[233] Он попытался отобрать у Юрия и Ярослава северные города: Соль Великую, Кострому и Нерехту.[234] Костромичи, видимо, не желали отступаться от города Владимира, поэтому Константин «Костромоу пожьже», а другие города он просто «отъя». Чем были вызваны эти акции ростовцев? Для ответа на этот вопрос рассмотрим какое место занимали указанные города в Северо-Восточной Руси. По этому поводу высказывались различные мнения. Так, И.М. Миловидов полагал, что Кострома являлась «пограничным» городом между Ростовской и Владимирской волостями, а Константин сжег ее из стратегических соображений.[235] Согласно советским ученым, Кострома, как городское поселение, возникла в пределах последней четверти XII — начала XIII в.[236] В это время она осуществляла функции форпоста «низовской» колонизации.[237] А.Н. Насонов упоминает о Соли Великой и Нерехте в связи с распространением «Ростово-Суздальской дани», обусловленной, «по-видимому, экономическим значением этих мест».[238] Основываясь на данных археологии, Е.А. Рябинин считает все эти поселения уже «городскими центрами».[239] Думается, что такому выводу не противоречат и летописные сообщения. В самом деле, костромичи сумели организовать защиту своего города, а Соль Великая и Нерехта сдались только перед превосходящими силами противника. Представляя собой определенную военную, а возможно уже и политическую, организацию, все же эти города, видимо, не претендовали на самостоятельное существование. Хотя нападение на них является, безусловно, показателем их возросшего значения в жизни северо-восточного общества. Обезопасить себя от участия этих городов на стороне владимирцев в борьбе против ростовцев — такая цель преследовалась Ростовом при нападении на владимирские пригороды.

Реакция Юрия и Ярослава была естественной: они «скопивше плъкы, поидоша опять на Константина къ Ростову» вместе со своим союзником Давидом Муромским. Вот тогда и пробил час москвичей. Владимир «поиде с Москвичи и съ дроужиною своею къ Дмитровоу къ Ярославлю городоу брата своего…».[240] В этом сообщении летописи, как нам представляется, заложена довольно важная информация. Во-первых, что заметил еще М.Н. Тихомиров, «летопись говорит о "москвичах", отделяя их от княжеской дружины».[241] То есть, можно сказать, что московская городовая дружина здесь выступает практически самостоятельной военной единицей под руководством своего военачальника — князя.[242] Во-вторых, на арене борьбы появляется еще один город — переяславский пригород Дмитров. Он оказывает яростное сопротивление москвичам. «Слышавше же Дмитровци, оже идеть на нихъ Владимиръ, и пожгоша сами все преградие и затворишася. Владимиръ же, приехавъ, не доспе имъ ничто же, зане Дмитровци крепко биахутся з города. Тогда же хотешя и Владимира застрелити, и бежа от града съ полкомъ своимъ, оубоявся брата своего Ярослава. Дмитровци же, вышедше из города, избиша зад дроужины его. Владимиръ же гнавъ седе на Москве».[243] Здесь Дмитров ни в чем не уступает москвичам и их князю в «очной» борьбе. Поэтому прав М.Н. Тихомиров, утверждая, что «оба города выступают еще как примерно равноправные единицы по своим силам».[244] Более того, в конце концов дмитровцы вынуждают князя возвратиться в Москву. Однако оставался он «на Москве» недолго. После очередного примирения под Ростовом «Гюргии поиде къ Москве на Володимира, испросивъ помочь оу Костянтина и оу Ярослава и пришедъ оседе Москвоу».[245] Летописец передает мирный диалог братьев, закончившийся тем, что Владимир покидает пределы Северо-Восточной Руси, уходя в «Русскую землю» — в Переяславль Русский. Полагаем, что немаловажную роль в этом уходе сыграли сами москвичи. Разуверившись из-за неудачных действий под Дмитровом в своем князе, они не препятствовали его уходу. К этому же решению их склоняла и, стоявшая под городом, владимирская рать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное