Читаем Русь и ее самодержцы полностью

За боярина или другого именитого гражданина взыскивали 80 гривен, за всякого «Людина», т. е. свободного человека — 40 гривен, а за убийство женщины — 20. За убийство боярского холопа платили 5 гривен.

«Если кто убьет человека в ссоре или в пьянстве и скроется, то вервь[37], или округа, где совершилось убийство, платит за него пеню… Когда же убийца не скроется, то с округи или с волости взыскать половину виры[38], а другую с самого убийцы… Ежели убийство сделается без всякой ссоры, то волость не платит за убийцу, но выдает его… с женою, с детьми и с имением».

Другими словами, жена и дети отвечали за проступок мужа, т. к. считались его собственностью.

Ярославовы законы устанавливали разную плату за удар мечом, палицей, тростью, каким-либо легким предметом или просто рукой. Также предусматривалось наказание за выдернутый клок бороды, за выбитый зуб, за другие увечья.

Тяжким преступлением считалось воровство скота. За поджог дома или гумна[39] поджигателя выдавали князю со всем его имением, из которого хозяину возмещался убыток.

Если кто-то без разрешения сядет на чужого коня, то вынужден будет заплатить хозяину полную стоимость лошади.

Если у кого-то пропадали чужие товары или деньги от стихийного бедствия или он подвергся ограблению, то, входя в его положение, ему давали рассрочку, чтобы он мог постепенно расплатиться.

Всякий донос требовал свидетельства семи человек. Чужеземцу давалась привилегия представлять только двух свидетелей.

Кстати, чужеземцы вообще имели преимущества перед русскими на российской земле. Так, если дело шло о побоях, то чужеземца нельзя было обвинить без семи свидетелей, хотя за избиение россиянина достаточно было иметь двух свидетелей.

Законы Ярослава определяли и права наследования имущества, по которым отцовский двор всегда без раздела принадлежал меньшему сыну. Вдова не являлась наследницей. Сестры ничего не получали, кроме того, что им давали на приданое братья. Если после отца оставались малолетние дети, а мать выходила снова замуж, то детей отдавали ближайшему родственнику с имением и домом.

Очень важно отметить, что в обычных сделках часто вместо законов служили честь и данное слово.

Обычно суды совершались на княжеских дворах и главой правосудия являлся князь.

Большая часть денежных штрафов шла в казну.

<p>МСТИСЛАВ ВЛАДИМИРОВИЧ ХРАБРЫЙ, ИЛИ ВЕЛИКИЙ</p>(г. р. неизв. — ум. 1036)

Князь тмутараканский, сын великого князя Владимира Святославича. Основатель самостоятельного Тмутараканского княжества. В 1022 г. Мстислав подчинил себе косогов, или черкесов (т. е. адыгов). В 1024 г. выступил против брата Ярослава, князя киевского, разбил его при Листвине около Чернигова и, расширив свои земли до Днепра, стал независимым от Киева.

Мстислав изъявил редкое великодушие по отношению к брату Ярославу, который после поражения бежал вместе с союзником, варягом Якуном, в Новгород. Он сказал ему, чтобы он безопасно шел в Киев и господствовал там, но Ярослав боялся верить Мстиславу и стал править Киевом через наместников. Тем не менее братья заключили искренний союз и разделили государство: Ярослав взял западную часть его, а Мстислав — восточную. Днепр обозначил их границу.

Россия, страдавшая от внутренних и внешних неурядиц, успокоилась. Пользуясь слабостью польского короля Мечислава, Мстислав вместе с братом овладел всеми городами червенскими[40], входил в саму Польшу, вывел оттуда множество пленных и, населив ими берега Роси, заложил там города и крепости.

Согласие двух братьев продолжалось до смерти Мстислава. Он, выехав на рыбную ловлю, вдруг занемог и скончался.

Мстиславу сопутствовала воинская удача: сражаясь, он всегда побеждал. Жестокий с врагами, он славился милостью к народу и верностью к дружине. Он пошел войной на брата, победил его, но сумел загладить свою жестокость великодушным миром с ним. И Россия обязана была ему за десять лет внутреннего спокойствия.

При Мстиславе Владимировиче его столица Тмутаракань (сейчас Тамань) стала крупным городом с мощными крепостными стенами и каменными церквами.

<p>ИЗЯСЛАВ ЯРОСЛАВИЧ</p>(р. 1024 — ум. 1078)

Великий князь (1054–1068,1069-1073,1076–1078). В крещении Дмитрий. Старший сын Ярослава Мудрого и шведской королевы Ингигерды. Сначала управлял совместно с братом Святославом и Всеволодом (так называемое «трио»). После народного бунта, вспыхнувшего вслед за поражением князей в битве с половцами (1068), Изяслав Ярославич бежал из Киева и пошел искать защиту у польского короля Болеслава II. В 1069 г. они вместе выступили походом на Киев. Святослав и Всеволод упросили Изяслава Ярославича не вести поляков в Киев. Изяслав Ярославич оставил войско и въехал в Киев при полной покорности горожан. В результате распрей между братьями Изяславу Ярославичу опять пришлось оставить Киев. Он уехал в Польшу, прихватив казну.

Перейти на страницу:

Все книги серии Наша история

Быт и нравы царской России
Быт и нравы царской России

В этой книге представлена дворцовая жизнь русских царей, обычаи и быт царских дворов и русского народа с древнейших времен до начала XX века, включая правление последнего царя.Вместе с рассказом о национальных традициях, обрядах и обычаях в книге широко представлена тема нравственного состояния русского общества, что особенно актуально в наше непростое время, когда в стране отмечается падение нравственности.Сейчас нам как никогда важно знать, какими мы были, чтобы понять, какие мы есть и почему такими стали. Это позволит нам не повторять ошибок наших предков и не чувствовать себя изгоями при интеграции в сообщество цивилизованных стран.В книге также можно найти сведения об армии, торговле, государственном устройстве, религиозных отношениях и т. д., а материал книги расположен так, что позволяет легко найти ту информацию, которая интересует читателя.Книга содержит обширный тематический материал и предназначена для самого широкого круга читателей, в том числе и студентов.«Наше древнее общество ...сложилось путем непосредственного нарождения, без участия каких-либо пришлых, чуждых ему элементов. Варяжское вторжение, изгнание распустилось в нашем быту, как капля в море, почти не оставив следа. Своеобразная сила нашего быта так велика, что самая реформа и можно сказать революция Петра оказалась во многом совершенно бессильною».«Идея самостоятельности, нравственной независимости была нераздельна с идеей самовластия, а еще ближе, с идеей самоволия и своеволия. Вот почему мы, люди другого времени и других понятий о законах нравственности, не имеем права слишком строго судить об этом неизмеримом и безграничном своеволии и самовластии, которое так широко господствовало в нашем допетровском и петровском обществе, и особенно мало имеем права осуждать за это отдельные, а тем более исторические личности, которые всегда служат только более или менее сильными выразителями идей и положений жизни своего общества... Своеволие и самовластие в ту эпоху было нравственною свободою человека; в этом крепко и глубоко был убежден весь мир-народ; оно являлось общим, основным складом жизни».И.Е. Забелин о российской самобытности

Валерий Георгиевич Анишкин , Людмила Валерьевна Шманева

Культурология
Русь и ее самодержцы
Русь и ее самодержцы

Настоящая книга, по сути своей, является справочником, содержит выверенные сведения о возникновении Руси и ее становлении как государства и знакомит читателя с концепциями выдающихся российских историков, в числе которых Н.М. Карамзин, Н.И. Костомаров, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский и др.В кратком изложении даны наиболее заметные и значительные события, происходившие на земле русской, например, татарская неволя, семибоярщина, польская интервенция, восстание декабристов и др.Основу книги составляет краткое (справочное) описание периода правления каждого из восьмидесяти самодержцев от Рюрика до Николая II Романова в хронологическом порядке. Кроме того, она снабжена таблицами с генеалогическим древом Рюриковичей и Романовых.Книга предназначена школьникам, студентам, а также всем, кто интересуется историей России.

Валерий Георгиевич Анишкин

История / Образование и наука
Все могло быть иначе. Альтернативы в истории России
Все могло быть иначе. Альтернативы в истории России

Могла ли история России сложиться иначе? В книге повествуется о некоторых «развилках» на историческом пути России, ситуациях выбора из нескольких возможных сценариев, когда судьба нашего Отечества могла обрести другую траекторию. Противостояние Державности и Свободы, спор альтернатив и значимость «исторической случайности», роль исторических личностей, границы «пространства возможного», цена выбора — все это подается в историко-публицистическом контексте. Автор стремится перешагнуть через стереотипы исторического сознания, спровоцировать читателя на размышления, показать, что всякая история — это еще и набор альтернатив, что у России нередко был выбор, возможность хотя бы на время разомкнуть круг чередования реформ и контрреформ, свободы и «казармы», рывков вперед и провалов в прошлое. Для широкого круга читателей.

Владимир Николаевич Шевелев

Фантастика / История / Альтернативная история / Образование и наука

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное