Руны на шевронах

Мухаммед же принял мою задумчивость за добрый знак и сообщил, что они уже связались с кланом рысей. Вскоре те пришлют для Катеньки девушек. Он в курсе, что боярам более двух охранников не положено, но Кате ведь нужны водители для её «Лады». Пусть девушки-рыси числятся шофёрами. Клан также порекомендуют проверенную частную клинику и доктора. Счёт за всё придёт Кате, ведь она всё ещё мой управляющий и вообще жена.

Катерина, не находя слов, с открытым ротиком уставилась на меня. Я доел бутерброд, допил какао, снова важно кивнул и на этом решил завтрак заканчивать. Пока эти двое не придумали заменить Катину «Ладу» на танк.

Мы чинно оделись и прошли в подземный гараж к нашей «Волге». Мухаммед и Авдей проверяли машину, Катя печально смотрела на смущённого парня водителя, а я для себя решил, что только получу права, и никакие рыси не смогут мне указывать.

Ну, а Катя ведь в самом деле залетела, пора ей думать не только о себе. Когда охранники разрешили, она прошла к левой дверце сзади. Уселась, а я подошёл следом и сказал:

— Подвинься.

Она подняла на меня удивлённые глаза. Облик мой был обыденным и непреклонным. Катерина немного заторможено сдвинулась в середину. Я сел с краю и прикрыл дверь. Охранники уже заняли свои места, так что сразу поехали на улицу.

Авдей и Мухаммед никак моё решение не прокомментировали, для них ничего особенного не произошло. Воин-рысь всегда прикрывает самку с детёнышами.

Через полчаса подъехали к КПП. Катя велела вести себя хорошо и пожелала отличных оценок. Я сказал:

— Спасибо, — и вышел из машины.

Первый раз отметился на КПП, что я прибыл из отпуска вовремя, вторым записал инструктор по политинформации, что приступил к занятиям по расписанию. Просто за задержку на выходном одно наказание, а за опоздание на урок другое.

Вот начал дядька о том, как Родину любить, и учёба пошла своим чередом. За политикой физкультура с военным уклоном и в тяжёлых формах. Потом обед, и просто учёба, но опять же военная и тяжёлая. Нужно следить за ходом мыслей учителя, напряжённо в него вглядываться, чтобы вовремя поднять руку, уже зная правильный ответ.

Контрольные работы почти каждый урок и на них даётся очень мало времени, нужно быстро писать и думать. За малейшую неаккуратность снижаются баллы, и задания все, что в прошлой жизни шли под грифом «для одарённых».

Пять почти нормальных уроков или через день три урока и последней парой практика на танках. Выпал человеческий день, и за пять уроков меня ни разу не сочли малоактивным, то есть можно приступать сразу к самоподготовке, а то задают много.

Прямо где сидел на последнем уроке и начинаю, чтоб не терять времени. Занятия же на сегодня закончились, вот все классы временно становятся комнатами для самостоятельной работы.

Для маскировки открываю учебник алгебры и начинаю записывать решение рекомендованной задачи, из созревших. Задачи со звёздочкой тем хороши, что все они идут добавкой в самостоятельную работу…

В школе она называется домашкой.

То есть время на их решение не ограничено, и выбирай любую. Выбираю те, что вызывают интерес. Просто знаю уже, что если есть интерес, где-то в голове лежит решение. Запоминаю опять же, пока самому интересно. Если скучно — пока лишнее.

Решаются или зреют задачки сами, варятся себе в сознании и всплывают в полуготовности, как пельмешки. Тогда хватай их на физкультуре, на плацу или просто на бегу и доводи до законченного вида. Только записать…

Да. Я чувствую области мозга, могу их усиливать или ослаблять. Но как рождаются мысли, просто не знаю. И уверен, что никогда не узнаю. Да и зачем? Вот это как-то создаёт мысли — учтём важный факт. А как оно работает — ну, какая разница!

Открываю я, значит, учебник, открыл тетрадь и уже поднёс ручку, чтобы записывать, как чувствую изменение в обстановке. Двое смело вошли в класс и кого-то открыто ищут глазами. Я пишу себе, словно меня не касается.

Ощущение двух заинтересованных взглядов. Идут ко мне. Когда до них три шага, поднимаю спокойные глаза. Опять эти двое рыжих и одинаковых! А я-то думал, что сегодня точно избавлен от их общества!

— Вот он ты где сидишь, боярин! — радостно воскликнул, не то Петя, не то Стёпа.

— А мы думали, что боярин занят физкультурой! — насмешливо вякнул э… его брат.

Я опустил глаза на тетрадь. К слову «боярин» они так же мало почтительны. Не о чем с ними говорить.

— Ну, как знаешь, — сказал то ли Стёпа, то ли Петя.

— А Мухаммед и Авдей говорили, что ты их просто достал, — молвил второй.

Я резко поднял взгляд на уходящих близнецов и проговорил:

— Стоять.

Они остановились. Не повышая голоса, я приказал:

— Ко мне.

Братцы подошли и смешливо на меня уставились.

— Подождите секунду, — проговорил я, собирая сумку.

Встал, подхватив баул, и пошёл на выход, бросив им:

— За мной.

Мы вышли из учебного корпуса, я сбавил шаг и начал разговор:

— Вы рыси моей дружины?

— Точно так, боярин, — с ленцой ответил один близнец.

— А ты Стёпа или Петя? — уточнил я.

— Петя, боярин, — сказал тот, кто слева от меня.

— Приказываю при встрече мне представляться, — молвил я строго.

— Слушаем, боярин, — ответили они хором.