Очень обрадовался весточке от тебя! Рад узнать, что с тобой всё хорошо. Конечно же, я освобождаю тебя от клятвы мага и желаю счастливого замужества за боярином Артёмом Большовым. Передавай ему от меня поклон. Очень сожалею, что не смогу прибыть лично на вашу свадьбу, дела — ну, ты в курсе. Всё-таки жду твоих фото в свадебном платье! И, вообще, пиши чаще, пиши обо всём — мы ценим любые новости с родины'…
Дома я всё рассказал. Катя нахмурилась, а Миланья растерянно воскликнула:
— Опять, что ли⁈ — и по щекам побежали слёзы.
На Авдея и Мухаммеда моё сообщение действия не произвело. Очередная ночь без Кати, приближение к тотему, откат и сон. Утром после зарядки и душа охрана не советовала мне есть, да я и сам не хотел. Вспоминалась не к месту Пашина голова.
Поехал я драться, Авдей и Мухаммед меня сопровождали, а Катя с Миланьей нас ждали и плакали. Приехали, конечно, пошли к Перунову камню через лес…
Блин! Не могли его устроить хотя бы не в лесу! А если клещи?
Значит, шёл я по лесу и думал о противнике. У него было время узнать о моём прошлом поединке и пацаном он меня не считает. Скорей всего этот маг оценивает свои и мои шансы поровну. Но за деньги на такой риск не идут. Значит, что-то у него в рукаве. Он маг, что рассказывала Катя о магии?
У камня нас уже поджидал высокий, подтянутый дед в генеральской форме с деревянным футляром в подмышке, мой ректор. И двое русых парней в спортивных светло-зелёных костюмах, оба за двадцать лет, один даже ближе к тридцати. Или это оттого, что у одного располагающее лицо добродушное, а второй тонколицый казался серьёзнее?
Охранников они не привели и на Авдея с Мухаммедом внимания не обратили. Мои парни смотрели на всё безучастно. Я подчёркнуто вежливо поздоровался только с ректором:
— Доброе утро, Григорий Васильевич.
— Здравствуй, Артём, — молвил он официально. — Позволь представить тебе секунданта Ивана Петровича, — дед повёл левой ладонью в сторону парня за тридцать. — И твоего противника Степана Сергеича.
Парень помоложе посмотрел на меня дерзко и весело. Иван же Петрович сказал:
— Коли вызов принят, то нет нужды обсуждать его правомочность. Хотя основания всем известны.
— Да, — кивнул Григорий Васильевич. — Но тут я должен предложить вызвавшей стороне признать за Артёмом право давать интервью кому угодно, принести извинения и отозвать вызов…
Он вопросительно посмотрел на Степана Сергеевича.
— Должен, так давай, — заявил он весело.
— Что давай? — не понял ректор.
— Ну, предлагай! — насмешливо на него глядя синими глазами, сказал мой оппонент.
Этот скот даже начал мне нравиться! Немного жаль, что придётся его убить.
— Гм, — пожевал губами Григорий Васильевич и сказал внятно. — Предлагаю вызвавшей стороне признать за Артёмом право давать интервью кому угодно, принести ему извинения и отозвать вызов
— Нет, — нахально ответствовал Степан Сергеевич.
— У меня тут пистолеты, — сказал ректор, открывая футляр. — Клянусь, что оружие не заговорено, и Артём с ними незнаком. Вызванный выбирает первый.
Я без комментариев взял верхний пистолет, а за мной Степан Сергеевич схватил нижний.
— Теперь вы можете воззвать к Перуну! — возвестил ректор.
Мы дружно склонились у камня и обещали божеству жертвенную кровь.
— Расходитесь от камня каждый на пятьдесят шагов! — сказал второй секундант Иван Петрович.
Я ровной походкой пошёл, снимая револьвер с предохранителя.
— Оборачивайтесь! — крикнул Иван Петрович.
Оба секунданта и мои охранники укрылись за идолом.
— Начали! — прокричали секунданты дружно.
Я, держа револьвер в согнутой руке стволом кверху, пошёл к противнику. Тот двинулся навстречу, опустив руку с револьвером…
Просто идёт и не стреляет. Ну, всего восемь патронов…
Я уже легко различаю улыбку на его добродушном лице. Но я просто не могу выстрелить раньше! Идёт…
Блин, уйдёт отсюда лишь один. Пора просто стрелять. Но он же идёт и улыбается! Как я могу просто его застрелить⁈
Стоп! Что-то не так! Между нами нет и тридцати метров, почему он не стреляет⁈ Что я думал о тузе в его рукаве?
Я остановился и тут же почувствовал угрозу. Маятником вправо и назад, пуля пролетает мимо, и одновременно с ней звук выстрела. Теперь влево и на колено. Новый выстрел и снова близкий промах…
Но он же просто идёт! С опущенной рукой!
С колена в перекат и с земли два шага вперёд.
— Бах! Бах!
И опять не попал. В рывке я посмотрел на врага внимательнее. Просто идёт, улыбается и смотрит пустыми глазами. Да это же фантом, внушение. Я снова отскакиваю, мимо летит пуля. И смотрю дальше фантома…
Вот он красавец! Разлёгся в траве, но револьвер и серьёзную харю не спрячешь. Просто мишень, даже на бегу. Рывками меняя направление приближаюсь к противнику и палю через шаг или два:
— Бах! Бах! Бах!
Ему пробивает руки. Он понял, в чём дело, пытается встать на колено и развернуться от меня…
— Бах! Бах! Бах! Бах!