Рукотворный рай

Или делаешь их "средними", серыми так сказать; ну и конечно же, слабыми их делаешь – сам делаешь их такими, словами, делом, положением своим в обществе унижаешь их, довлеешь над ними, опускаешь все ниже и ниже в своих глазах, окружающих, оскорбляешь, лишаешь всего, что можно, бьешь затем, нещадно бьешь их! Всегда работает!

Вот почему принципы в деле – самое главное и важное, без них ни-ку-да! – по слогам выговорил Григорий, протяжно и с акцентом, вздрагивая от своих высоких мыслей и фраз. По коже от наслаждения самим собой бегали мурашки.

–Только для себя можно жить брат! Это так одурманивает, страсть и азарт появляются в крови, от этого не отступишься, этого будет мало, больше захочется всегда!

Доволен ли ты своей жизнью? Знаю, что нет! И я своей жизнью не доволен! Хочу большего, многого хочу – власти, денег, женщин! Этого каждому сильному нужно, каждый жаждет! Но не все об этом говорят. Молчат, и в их молчании есть что-то необходимое. Времена такие. А вот слабый не скажет, промолчит, не будет свои претензии на власть высказывать, интересы свои показывать, и своё якобы "право" иметь явно, при всех. Потому что сильный его отучит хотеть, желать и думать! В тот же час на корню отрубит все его крамольные мечтания! Все устремления его, ибо ему самому власть и деньги нужны, и он их никому не отдаст, брат, никому и никогда! – воскликнул Григорий, – он на все пойдет, но не расстанется с ней, – с жаром доказывал он сиротке, глаза залились краской и сверкали, но в темноте это не было видно, – в могилу с властью и уйдет, но никому её не отдаст! На то он и сильный, чтобы власть иметь, держать её в кулаке, в лапищах своих! Хочешь милуешь, хочешь казнишь (и со всего выгоду имеешь), но не милуешь, совсем не милуешь! Никакого спуску! Я бы не миловал! Даже не виновных не миловал бы! Раз под суд – значит уже виновны, ни в чем их обвиняют, так в чем-нибудь другом – не важно!

Власть по праву принадлежит сильному, предназначена по сути исключительно ему! Он избран ее носить, собой же избран, до алчности, чтобы никогда, никогда не терять её!

От сильных рождаются сильные, их право – закон! Это их право, их законы! По наследию переходящее, по статусу, над всеми царящее, над всеми властное право!

Право сильного над всеми надзор вести, со всех прибыль иметь и со всех спрашивать больше того, чем они обязаны. Наказывать нещадно, чтобы лезли в дела их только касающееся, отобрать у них, слабых, и веру, и право на власть, присвоить в полной мере её себе! Вообще прав их надо лишить, – ни к чему им права, минимумом их наделить надо! Пить, есть, спать – вот их права! Пить, курить, блудить – вот их права! В рамки их поставить, ограничить их и закончит на этом! И никогда они из этого круга, из этой клетки не денутся! Рабство без кандалов! Ибо ты не выпустишь их, да и сил у них не хватит, чтобы вырваться! Умы их будут заняты совсем не тем! Совсем!

Если кто и выйдет за рамки дозволенного, за границы – этого жестоко наказывать, брат! В пример другим. Это им во благо, это есть гуманность! Забота о них. Страх лучше милосердия и сострадания, страх заставляет трястись их члены при виде твоего могущества, чтоб как пресмыкающиеся они ползали у ног твоих, и целовали их, лишь бы ты милосердие к ним проявил! Вот чего Я хочу! Лишь бы одолженьице им сделал!

–Это же жестоко, остановился испуганный мальчик, – нужно чтобы как к тебе, так и ты к людям, меня так отец учил, плохо поступили с тобой – уйди и забудь, достойно поступили – отблагодари, воздай долг. Спасибо и скажи, или прости.

Григорий взбесился. Размышления грязного беспризорника разозлили его, он подтолкнул того вперед.

–К черту! Так от всех добра ждать? Забыть и уйти? А если на сердце останется эта обида? Накопиться злость и ненависть, и уйти уже не уйдешь, и остаться не останешься, не забудешь и не простишь – это вернее будет, не простить! Вспоминать каждый раз, влезет в голову эта мысль, и топором не вырубишь, а потом как выльется злоба на обидчика твоего, или не на него, а на того, кто рядом будет, это все равно на кого! Отомстишь сполна, и местью насладишься, ох как насладишься, вот уже тогда и забыть и уйти можно! Но нет! К черту! Если обидчик слаб оказался? То и мучить его начнешь, и не отпустишь его под "благородной" кары своей ни на минуту! Как птица в клетке будет он, – тут Григорий рассмеялся истерическим коротким, и до тошноты странным хохотом, но сразу же очнулся и продолжил, – ты, брат, одно запомни – жить нужно только для себя и плевать надо на всех, кроме себя! Или жить – или страдать!

Наплевать! Ты должен в рядах первых быть, тогда и выживешь, тогда заживешь безотвязной безобразной жизнью (беззаботной), за тебя все делать будут, за тебя! А сам будешь заслуги присваивать, достижения на себя записывать, средства копить, и отбирать! Вот тебе и рукотворный рай! И потом не нужен будет оазис на небесах, который для тебя исчезнет за ненадобностью.