Рукопись, которой не было

Вернувшись домой 4-го, я нашла твое письмо из Берлина на обеденном столе, а письмо из Цюриха разбудило меня сегодня утром. Мне показалось, что это ты вошел в мою комнату. Дорогой, я была так рада твоим письмам! Мне грустно, что еще не могу писать тебе на русском.

Я немного боюсь этого, потому что вспомнила рассказ Мопассана: француз влюбляется в английскую девушку и женится на ней. Она очаровательна, но почти не говорит по-французски. Они были очень счастливы до тех пор, пока она не выучила французского. Тогда он понял, что она глупа и вульгарна, впал в тоску и был несчастен всю оставшуюся жизнь. Это ведь не наш случай, нет?

Мой дорогой мальчик, у меня мало надежды на хороший конец нашей истории – я имею в виду нашу жизнь вместе в Цюрихе. Но я оптимист. У нас еще много времени впереди, мало ли что может случиться. Как в романах, вдруг ты найдешь сто тысяч на улице, или умрет американский дядюшка и оставит тебе в наследство дом в Новом Орлеане, ну и так далее. Да?

Если серьезно, дорогой, стоит захотеть чего-нибудь очень сильно, и все получится. Руди, я так хочу тебя увидеть! Скорее бы март.

Твоя Женя.

Цюрих, 8 октября 1930 г.

Женя!

Когда же, наконец, придет твое письмо? Я жду уже так долго!

На этой неделе у меня было два урока русского! Они мне очень понравились. Моя учительница, студентка юридического факультета, очень умная девушка. Ее зовут Фаня Московская. Если хочешь, можешь иногда писать мне на русском, но первое время мне придется читать их вместе с ней. Ты понимаешь? Много работаю, но это очень трудно. Основное время уходит на подготовку лекций по волновой механике, которые мне придется читать зимой вместо Паули. Впрочем, это очень интересно.

Что слышно о Хоутермансах? Я ведь рассказывал тебе о том, как они поженились в Батуми, не так ли? В Германии вышел на экраны очень интересный звуковой фильм «Дело Дрейфуса». Если он дойдет до Ленинграда, ты должна его посмотреть.

Я поговорил с Паули. Я ему не нужен в Цюрихе с первого марта по первое мая. Так что в Ленинграде я пробуду семь недель! Но до этого надо ждать еще почти пять месяцев. Женя, если бы ты знала, как часто я думаю о тебе и говорю с тобой во сне. Ну не глупцы ли мы? В мире столько молодых людей и девушек, и из всех бесчисленных возможностей осуществилась вот эта – ты в Ленинграде и я в Цюрихе.

Я обещал Паули, что к его приходу рано утром (он так и сказал: «рано утром») прочту еще пару статей. «Рано утром» для Паули означает в час-два дня.

До свидания, моя дорогая,

Руди.

Цюрих, 9 октября 1930 г.