Ртуть

— Сохранить?

Если и был способ сохранить песню, то я его не знала, но в данный момент была готова согласиться почти на все.

— Да, я обещаю. Целая песня для вас.

— И ты выкуешь из нас могучий клинок, не похожий ни на один другой?

— Да. Если вы позволите.

— Мы позволим…

— Позволим…

— Позволим…

Я не хотела испытывать судьбу, но мне нужно было узнать еще кое-что.

— И ты наделишь клинок, который я выкую, магией, которой сможет управлять его владелец?

— Соглашение отменяется! — Воскликнула ртуть. — Ты просишь о том, что мы не можем дать…

— Саэрис…

— Тихо, Кэррион, — прошипела я. — Я расскажу тебе, что происходит, когда закончу. — Надо было оставить его в кузнице. Отгородившись от него, я попробовала зайти с другой стороны.

— Разве это не в твоей власти?

— Все в моей власти. — Голос прозвучал оскорбленно из-за намека на то, что ему что-то неподвластно. — Но она не заслуживает. Мы давно это решили.

— Откуда вы знаете? Как определить, что воин не заслуживает этого дара? Вы оцениваете достоинства каждого воина, желающего владеть мечом?

Я шла по очень тонкой грани. Если я не буду осторожна, ртуть перестанет идти на контакт и откажется покинуть камень. Даже сейчас я чувствовала, что ее раздражает моя назойливость. Но я также чувствовала, что она заинтригована.

— Все воины одинаковы, — заключила она после долгих раздумий. — Они хотят только убивать.

— Это неправда. Большинство воинов сражаются, потому что вынуждены. Чтобы защищать и обороняться.

— Сомневаюсь.

— Как я могу доказать обратное?

Последовало самое долгое молчание. Прошло тридцать секунд, затем минута. Прошло еще три, прежде чем ртуть наконец заговорила снова.

— Мы будем свидетелями крови.

— Что… это значит?

— Ты выкуешь меч заново. Когда ты выполнишь свою часть сделки, мы попробуем кровь того, кто нас понесет. Если она окажется благородной, мы подумаем о том, чтобы позволить древней магии снова течь через нас.

— Спасибо! Спасибо!

— Не благодари слишком рано, Саэрис Фейн. Жребий еще не брошен. Сначала ты должна выковать меч и спеть нам песню, достойную славы.

— О, я сделаю и то, и другое. Не беспокойся об этом.

Я вздрогнула, когда осколок металла, к которому я прикасалась, задрожал под кончиком моего пальца. Открыв глаза, я с изумлением наблюдала, как тонкий острый осколок металла медленно освобождается из камня. Он повисел в воздухе, подрагивая, а затем опустился в центр моей ладони.

— Святое дерьмо, — вздохнула я.

Один за другим остальные осколки меча Дании начали вибрировать, покидая стену. Наконец я взглянула на Кэрриона, который, прислонившись к столу с картой, подбрасывал в воздух небольшой черный камень и ловил его.

— Ты видишь это, Свифт? — спросила я.

— Хм? О, ты справилась. Круто. Ты поговорила с ней по душам? — Он оттолкнулся от стола и стал наблюдать за тем, как более пятисот частей раздробленного меча начали падать на пол.

— Нет, я пообещала ей то, что она хотела.

— А, подкуп. Я должен был догадаться.

Он присел, чтобы помочь мне с осколками металла. Мы собрали немного, когда позади нас раздался голос, и я чуть не грохнулась на задницу от шока.

— Если ты позволишь, я думаю, что смогу ускорить процесс.

— Боги! — Я резко обернулась, чувствуя, как сильно бьется сердце, и обнаружила воина, сидящего в кресле у камина. — Мог бы предупредить, что мы больше не одни, — прошипела я Кэрриону.

— Не надо на меня обижаться. Я пытался тебе сказать, но ты велела мне замолчать. Это было очень грубо.

— Я не хотел тебя напугать, — сказал Лоррет, поднимаясь на ноги. — Прости. Осторожно.

Мы с Кэррионом отодвинулись назад, когда сотни сверкающих осколков металла снова поднялись в воздух, на этот раз благодаря Лоррету, который с помощью своей магии собрал их вместе, а затем жестом велел им опуститься в керамический горшок на каминной полке над огнем. Он взял его и протянул мне с самодовольной ухмылкой.

— Вот и все. Легче легкого.