Ртуть

Он поднял его, в его глазах светилось благоговение. Необъяснимо, но у меня перехватило горло при виде того, как он держал меч. Он провел пальцем по лезвию, едва коснувшись кончиками пальцев, и с шипением отдернул руку.

— Боги, стоит только взглянуть на эту чертову штуку, и она режет. — Он сунул указательный палец в рот и пососал его.

Впервые с тех пор, как мы покинули военный штаб, ртуть заговорила, и ее голос больше не дрожал. Это был один голос, сильный и четкий.

Пришло время. Спой нам нашу песню.

Снаружи небо озарилось вспышками зеленого и розового света.

При виде этого у меня перехватило дыхание.

— Что это?

— Полярное сияние, — тихо ответил Фишер. — Благословение.

— Святые угодники. — Лоррет опустился на колени в снег и уставился в небо, широко раскрыв рот. — Это… прекрасно. Полярное сияние не видели… уже…

— Более тысячи лет, — сказал Фишер. — Это длится всю ночь. Я собирался сказать вам обоим, чтобы вы посмотрели, но у меня было предчувствие, что оно все еще будет здесь, когда вы закончите.

Глаза Лоррета ярко блестели, когда он наблюдал, как зеленые переливы сменяются красными и розовыми, расходясь широкими волнами по горизонту. Воин еле сдерживал слезы, и, признаться, я и сама была близка к этому. Я была опустошена. Вымотана. Но у меня все еще хватало сил стоять и смотреть на небо, зная, что я стала свидетелем чего-то редкого и удивительного.

Меч лежал на коленях Лоррета. Он положил руку на рукоять и, все еще пребывая в полном благоговении перед красотой, озаряющей небеса, начал петь.

Всем тем, кто слушает

Или кому еще не рассказали,

О том дне, когда последний дракон

Проснулся и восстал из мертвых.

О молодом воине, который пришел,

Окутанный тенями и кровью,

Чтобы победить мерзкую тварь

И спасти тех, кого мог.

О Кингфишере

И волках у него за спиной,

Которые с воем пришли в ночи,

Все вместе, стаей.

Мороз благословил то утро.

Воины встретили свою судьбу.

Так начинается наша песня,

Баллада о Вратах Аджуна.

Фишер, стоявший рядом со мной, напрягся. Мышцы на его челюсти сжались. Он опустил голову, больше не обращая внимания на полярное сияние, его глаза пристально изучали заснеженную землю под ногами, пока мощный голос Лоррета переходил от куплета к куплету.

Еще в таверне Лоррет говорил, что когда-то был посредственным певцом. Сейчас его голос звучал иначе. Он был полон дыма и боли. Казалось, сам воздух плакал, когда он пел. Баллада то затихала, то воспаряла ввысь, рассказывая трагическую историю о невозможных шансах и героическом самопожертвовании, почти в каждой строчке воздавая дань уважения Кингфишеру. Мужчина рядом со мной не пошевелил ни единым мускулом, но ему это было ненавистно. Его ноздри раздувались, руки дрожали, но песня все равно продолжалась.

И вот дракон зашевелился,

Старый Омнамшакри,

Наблюдая за миром

Чернильно-черными, безумными глазами.

Создания ночи

Пообещали ему смерть и разложение.

Что он будет пировать своими врагами

И плотью, содранной с них.

Тогда он восстал

И присоединился к ним в войне,

Против фей, защищавших

Священный, благословенный металл.

С блестящей острой чешуей

Золотой и красной,

Дракон согласился,

И, обратившись, он насытился.

Феи в своих башнях

Стояли насмерть.

Сражались гордо.

Но вскоре они бежали,

Громко крича от страха.

Темные крылья отбросили тень на горы

И заслонили солнце.

А безумный старый Шакри,

Смотрел, как они бегут.

Только волки остались на вершине

С клинками в руках.

Дракон видел их приближение,

И знал, где они будут.

И вот он встретил их,

И там они столкнулись.

И Старый Безумный Шакри

Покрыл гору пеплом.

Его огонь потек реками.

Он растопил снег.

Не было спасения

От раскаленного потока.

Оскалив зубы и капая слюной,

Дракон поймал фей в ловушку,

Жестоко насмехаясь

Над воинами, которых он убивал.

Но волки устояли на ногах,

Все смелые и отважные,

Полные решимости отправить

Старого Шакри в могилу.

Тогда зазвучала песня,

Так, чтобы все могли услышать.

Древний боевой клич, который

Укрепил дух тех, кто был рядом.

Волки бросились в атаку.

И во главе волны

Шел гордый Кингфишер

С Нимерелем в руке.

Дракон увидел его мужество

И пришел в ярость,

Подобной которой не видели

Более ста лет.

Но Кингфишер сохранил свой дух

И поднял свой меч,

И волки показали свою храбрость

Дракону и орде.

В ушах их зазвенел

Призыв Кингфишера.

Что те, кто стоял с ним рядом,

Могут пасть, но не умереть.

Ибо жертва их была велика,

И цена ее была высока.

Но те, кого они спасли,

Навсегда запомнят погибших.

Они бросились на великого дракона,

Последнего из его рода.

Они сделали это ради Аджуна,

Не ради славы, не ради имени.

Дракон знал свою силу.

Он начал торжествовать,

Но король увидел свой шанс и

Вогнал сталь ему в горло.

Дракон задрожал

И начал задыхаться,

Его злобная пасть

Наполнилась черным дымом.

Он бился и ревел,

Старый Омнамшакри,

Но жнец заявил права на него,

И он, покорившись, умер.

Аджун был в безопасности.

Орда покинула врата.

Так закончилась баллада

О короле и его восьми волках.

Когда песня наконец закончилась, Лоррет тяжело дышал, в его глазах отражались звезды, и он наблюдал за танцем огней в небе.