Ровно в полночь

В моем бизнесе генерал давным-давно превратился в легенду, но я даже не сознавал, насколько давно. Он был реликтом первой мировой войны. Когда та закончилась, он сумел организовать сеть промышленного шпионажа. Генерал выполнял поручения, выясняя, лопнет ли вот-вот какая-то компания или, наоборот, собирается выпустить новые акции, и можно ли ее перекупить. Выполнял за известную цену. И эта цена тоже стала легендой, почему я и не пытался иметь с ним дело. Но если у вас водились деньги, а в Монтре они водились у многих, то, как гласила легенда, вы платили не зря.

Он издал еще один скрежещущий смешок.

— Верно. А это — сержант Морган, мой шофер. — Привыкнув к голосу генерала, я сумел различить давно устаревший британский великосветский жаргон. — А вы кто такой?

Вмешался сержант Морган.

— Сэр, думаю, он проследил за мной из кафе, где я обнаружил Мэгенхерда.

Старик замер по стойке «вольно», руки за спиной, и силился испепелить меня взглядом. Да, немало ему придется потрудиться, чтобы полюбить меня, а пока он даже не пытался это сделать.

— Так-так. — Полузакрытые глаза генерала снова остановились на мне. — Значит, вы связаны с чертовым болваном Мэгенхердом. Кто вы?

— Называйте меня Канетоном.

— О вас я слышал: Управление Особых Операций, — тертые прожженные ребята. Так и думал, что вы не из армии, раз угрожали пистолетом такому старику, как я. Верно, сержант?

— Да, сэр, так и есть.

— Итак, вы обратили внимание на сержанта Моргана и выследили его. Ничего сложного. Моргам чертовски глуп во всех шпионских штучках. Ладно, сколько вы предлагаете?

— За что?

— За то, что я не сообщу полиции, болван!

Вид у меня, должно быть, был совсем ошалелый. Мне преподнесли элегантный образец небольшого шантажа. И я начинал понимать, как генералу удается постоянно жить со своей мебелью в таком отеле, и почему он подумал, что я пришел его пристрелить. Я решил потянуть время.

— Разве полиция получала просьбу арестовать Мэгенхерда?

Полузакрытые глаза не отрывались от меня. Он выдохнул:

— Хороший вопрос. Он не дурак, сержант. Полиция не может арестовать человека и выдать за границу без официального запроса с той стороны. Не может действовать только по газетному репортажу. Если только, — веки смежились, — этот человек не перешел нелегально границу. Это означало бы, что он нарушил закон в Швейцарии, верно?

— Сначала это нужно доказать.

— Все-таки, мой мальчик, вы болван. Ведь Мэгенхерд не мог попасть сюда легально, если его еще вчера видели во Франции.

— Кто-то, оставшийся в живых?

Он внимательно посмотрел на меня.

— А я как раз подумал, имеете ли вы отношение к вчерашней перестрелке в Оверни. Значит, я был прав: вы — убийца, но не болван. Сержант! Вычеркните из счета «нелегальный въезд». Это я вам дарю. Вернемся к самому началу: имеет ли швейцарская полиция официальный запрос? Сержант!

Морган шагнул к белому телефону у камина. Я скомандовал:

— Стоять!

Он остановился. Оба смотрели на меня.

— Позвольте объяснить мою позицию. Информация мне нужна, я за нее заплачу. Но сразу забудем даже мысль о том, чтобы выдать Мэгенхерда полиции, если я не стану играть в ваши игры.

Молчание. Потом генерал спокойно произнес:

— А почему бы и нет? Я живу продажей информации и даю вам шанс против полиции. Только и всего. Я — бизнесмен.

— Я тоже. Я взялся доставить Мэгенхерда в Лихтенштейн и намерен это сделать.

— Это не ваши деньги, молодой человек. Заплатит Мэгенхерд. Просто скажете, что есть особый сбор за проезд через Монтре.

— Генерал, вы не поняли: командую тут я — не Мэгенхерд. И я не подумаю спрашивать его решения. Принимать решение — моя обязанность. Так вот, я решил: если сержант сообщит полиции по телефону что-то опасное для нас, я застрелю обоих.

После долгой паузы генерал упрекнул меня:

— Угрожать такому старику, как я, — пустая трата времени. Во мне осталось лишь дуновение свечи, которая может погаснуть от любого сквозняка. Терять мне нечего.

Я кивнул.

— Как и любому другому — остаток жизни. Мне безразлично, насколько он мал.

Теперь пауза затянулась. В комнате царила липкая жара. Но мне приходилось сидеть не двигаясь и следить за этими руинами, пытаясь разгадать ходы лисьего ума, подсчитывающего последние акции компании «жизнь».

Я знал, что выиграл. Возьмите на мушку молодого, и он кинется на вас, потому что не верит, что может умереть. Но старик не раз думал о смерти. Он видел расходящуюся щель в двери и чувствовал холод за нею.

Генерал медленно поднял голову, посмотрел мне в глаза и хрипло произнес:

— Можете подавиться вашим Мэгенхердом, черт вас побери. Уголки его рта поднялись в слабом подобии улыбки. — Да, черт вас побери, Управление Особых Операций может вами гордиться.

Я кисло ухмыльнулся. Гордиться было нечем.

— Сержант, бутылку «Крю». Нам нужно кое-что обсудить.

Морган ушел в соседнюю комнату. Генерал медленно повернулся ко мне.

— Надеюсь, вы не против шампанского по утрам?