Rossija (reload game)

...Пережив первую радость по итогам Риттельмайрового расследования, Веселый Роджер приуныл, честно признавшись себе: косвенных-то свидетельств накопилось уже - девать некуда, но вот прямых - по прежнему нетути (кроме исходной московской бумаги). А ведь максима английских юристов не зря гласит: "Изо ста кроликов никогда не составится лошадь, а изо ста подозрений никогда не составится обвинительное заключение"... Оставалось лишь уповать на помощь отца-основателя юридического позитивизма Иеремии Бентама с его "Два момента, весящие каждый по отдельности не более перышка, в случае совпадения давят с тяжестью жерновов". Благо совпадений тут хватало...

С четким ощущением, что было, было там и еще какое-то упущенное им совпадение, Уилкинсон принялся перечитывать "триллер" Ди. Итак, "Сильвер" - это, безусловно, тот самый Эрл Серебряный: только простодушный, по серьезному счету, рейнджер мог не сообразить, что носителя стратегической дезинформации никогда не станут использовать "заодно уж" еще и как курьера: профессиональный разведчик сразу почуял бы неладное... Любопытно: а ведь если вдуматься, этот самый Эрл Серебряный - и есть по сути тот самый, сочиненный Байроном, героически-романтический "Ренегат", расчетливо отправленный своими прямехонько в камеру пыток. Где тот, однако, не раскололся - чем весьма осложнил ход операции... Стоп! Стоп...

Вот оно: преднамеренно-дырявую легенду "Серебра" окончательно похоронили показания некого "старого товарища", искренне желавшего его спасти! Ставлю свой порш против сигаретной пачки, что имя того "старого товарища" было - сержант Затевахин, но сейчас не в этом суть...

А в чем тогда? А в том, что я... Я - откуда-то знаю этот сюжет! Знаю - совершенно определенно, сходство тут, что называется, "до степени смешения"...

Оп-па! Вспомнил!.. ВСПОМНИЛ!.. "Но как, Холмс, как?.."

На следующий день Уилкинсон отправился к директору Архива: как бы ему получить доступ к формуляру переписки Ди с Уолсингемом? Его интересует, кто еще работал (если работал...) с теми документами; речь идет о середине XX века (ха-ха!..), с 50-х по начало 60-х. Оказалось, что - никак: у Архива сложная и крайне запутанная система двойного подчинения, и как раз доступ к формулярам закрыт внутренними инструкциями "Интеллигентной службы" - устаревшими еще в незапамятные времена, но так и не отмененными. "Секретность, будь она неладна. Простите, сэр, но тут я ничем вам помочь не могу". Веселый Роджер не стал "переть с финкой на паровоз", как выразились бы его сибирские кореша, а, вежливо откланявшись, приступил к сложному обходному маневру.

Отношения с семьей у нашего авантюриста сложились... непростые. Когда он категорически отказался наследовать престол в бизнес-империи отца, между ними разыгралась сцена, достойная шекспировского "Короля Иоанна". Столь же глубокое разочарование постигло и его аристократическую матушку, мечтавшую ввести отпрыска в Наш Круг и передать ему по наследству свой сектор той ткущейся поколениями и веками невидимой паутины, что связывает членов Высшего Общества. Но сегодня, слава богу, как раз был Четверг, до начала матушкиного Салона оставалось добрых три часа, и Блудный Сын улучил момент пасть перед ней на колени: "Мама, у меня проблема! И, похоже - никто, кроме тебя. Напряги свою светскую Коза Ностру - если тебе не в падлу!.."

Материнское сердце не камень. План кампании, состоявшей из примерно полудюжины шахматных ходов, сложился в матушкиной голове за считанные минуты и был запущен непосредственно по ходу нынешнего Четверга. Опустим промежуточные ходы; финалом же стал выход через старую школьную подругу, урожденную графиню Честерфилд, на ее многолетнюю партнершу по крикету маркизу Амаретто, нынешним, третьим, мужем которой был не кто иной, как лорд Баллантайнс - председатель парламентского комитета по разведке...

Короче, не прошло и недели, как Уилкинсон, сдав на входе не только мобильник, но и авторучку ("Таков порядок, сэр!.."), сидел за голым столом в полуподвальной комнате с замурованными окнами и держл в руках пожелтелый картонный формуляр ("Какие компьютеры, сэр, о чем вы!.."), принесенный непроницаемым молодым человеком в сером дресскодном костюме с галстуком, завязанным изысканным виндзорским узлом.

В формуляре значилось одно-единственное имя - то самое, которое он и ожидал увидеть: "Дэвид Корнуэлл", и дата: "13 октября 1958". Да, всё сошлось.

Дурацкого вопроса - можно ли сие зафиксировать где-либо помимо собственной памяти? - он носителю виндзорского узла задавать не стал.

...Выйдя на крыльцо того неприметного особнячка (расположенного в совсем иной части Лондона, чем сам Архив), Веселый Роджер закурил - что делал в последние годы нечасто - и поднял к уху вновь обретенный мобильник.